Похожая на человека и удивительная. Наталия Терентьева
видимо, плохо сформулировала вопрос, я-то не имела в виду ничего интимного. Но Костя захотел понять меня именно так. Все-таки, похоже, всколыхнулась детская болезнь, будь она неладна!
– Я сам, к сожалению, не на всех могу подействовать… – сказал он очень глупым голосом и посмотрел на меня долгим взглядом.
Ужас. Ненавижу такие ситуации.
Жизнь так долго берегла меня от счастливой любви, что я перестала верить в ее существование. Для себя, по крайней мере. А того, что мне сейчас мог предложить Костик, в моей жизни вдоволь хватало бы и без него, да ровно ничего не стоило.
Я встала.
– Мне спрятаться?
Костя от неожиданности фыркнул. И я вдруг вспомнила, как он маленьким стоял под окном моей квартиры – мы с родителями жили на первом этаже – и, держа в руке шоколадку, звал меня, почему-то очень тонким голосом. А я сидела за своим письменным столом, боком к окну, видела его темную макушку и руку с шоколадкой. Рукой он время от времени махал, надеясь привлечь мое внимание. Потом я все-таки высунулась в окно. Костя подарил мне шоколадку и спросил: «Ты выйдешь?» Что я ответила, не помню. Но отлично помню растаявшую шоколадку, «Аленку», коричневую сладкую лужицу в серебристой смятой фольге, которую я лизнула и есть не стала. Скомкала обертку и выбросила.
– Прятаться… Нет. Ты посиди здесь, я скажу, что ты моя… аспирантка, – Костя опять очень глупо ухмыльнулся. А ведь степень есть, где-то я видела на двери табличку. Доктор наук, кажется… – Имею право, в конце концов!
Я знала, о каком праве абсолютно помимо своей воли и докторской степени он сейчас думал. Но продолжала серьезный разговор.
– А как же тайна психиатрической исповеди?
– Лика… – Костя как-то беспомощно вздохнул и приложил красивые, но очень уж небольшие руки к груди.
Что-то он хотел сказать мне, но не стал. И правильно. Что тут скажешь, если он со всех сторон сейчас неправ? Влюбляться он права не имеет – пусть детей своих растит и хранит верность жене, которая с ним живет не первый год. На прием к другой пациентке тоже по врачебной этике приглашать он меня не может…
Быстро, ничего больше не говоря, Костя прошел к двери, которую недавно отпер с помощью автоматизированной системы, широко открыл ее и приятным, спокойным голосом позвал:
– Надежда Львовна! Прошу вас.
В кабинет вошла эффектная, но уже очень немолодая дама с пышными, похоже, взбитыми волосами. Не люблю отгадывать возраст других женщин, ведь почти каждая после тридцати пяти хотела бы, чтобы это был самый большой секрет ее жизни.
Дама была хорошо одета, несла себя, как дорогой подарок, и при этом как будто не была уверена, что этот подарок сможет кто-то по достоинству оценить. Я увидела сомнение в ее глазах еще до того, как она обернулась и заметила меня.
– Я… – Она резко остановилась.
– Надежда Львовна! – предупредительно поднял руки Костик. – Это Лика, моя аспирантка. Она просто посидит с нами.
– Но это невозможно! – воскликнула