Ким. Редьярд Киплинг
ламы.
– Я только ученик святого человека. Когда он поест, он, может быть, придет.
– О, противный, бессовестный мошенник! – унизанный драгоценностями палец погрозил Киму, но он расслышал прерывистый смех старухи.
– Ну, что это? – сказал он, переходя к своему обычному ласковому и уверенному тону, которому, как он знал, мало кто мог противостоять. – Не нуждается ли твоя семья в сыне? Говори откровенно, потому что мы, жрецы… – последняя фраза была явно заимствована у одного факира у Таксалийских ворот.
– Мы, жрецы! Ты еще недостаточно стар, чтобы… – она остановилась и закончила шутку смехом. – Поверь мне, раз и навсегда, о жрец, мы, женщины, думаем о многом другом, кроме сыновей. К тому же у моей дочери родился ребенок мужского пола.
– Две стрелы в колчане лучше одной, а три еще лучше. – Ким проговорил пословицу, покашливая в раздумье и скромно опустив глаза в землю.
– Верно, о, верно. Но, может быть, так и будет. Конечно, эти брамины совершенно бесполезны. Я посылала им подарки, деньги и снова подарки, и они пророчествовали.
– А, – протянул Ким с бесконечным презрением, – они пророчествовали! – Профессионал не мог бы выразить больше презрения.
– И только тогда, когда я вспомнила моих богов, молитвы мои были услышаны. Я выбрала благоприятный час, и, может быть, святой человек слышал о настоятеле Лунг-Чосского монастыря? Я обратилась к нему, и вот в свое время случилось то, чего я желала. Брамин в доме отца сына моей дочери говорил, что это произошло благодаря его молитвам – маленькая ошибка, которую я разъясню ему, когда мы достигнем конца нашего путешествия. А потом я поеду в Буддах-Гайя, чтобы принести жертву за отца моих детей.
– Мы идем туда.
– Вдвойне благоприятное предзнаменование, – прощебетала старая дама. – По крайней мере, второй сын!
– О, Всеобщий Друг! – Лама проснулся и просто, как ребенок, удивленный, что лежит в чужой кровати, позвал Кима.
– Иду! Иду, Служитель Божий! – Он бросился к костру и нашел ламу, окруженного блюдами. Горцы относились к нему с видимым обожанием, южане имели угрюмый вид.
– Убирайтесь! Прочь! – крикнул Ким. – Разве мы едим публично, как собаки?
Они закончили ужин в молчании, несколько отвернувшись друг от друга. На закуску Ким выкурил туземную сигаретку.
– Не говорил ли я сотни раз, что юг – хорошая страна? Вот здесь добродетельная, высокорожденная вдова горного раджи. По ее словам, она отправляется в паломничество в Буддах-Гайя. Она присылает нам эти блюда, а когда ты хорошенько отдохнешь, она желала бы поговорить с тобой.
– И это тоже твое дело? – спросил лама, запуская глубоко руку в бутылку из тыквы, наполненную табаком.
– А кто же оберегал тебя с тех пор, как началось наше чудесное путешествие? – Глаза Кима весело бегали, когда он выпускал из ноздрей едкий дым, который стелился по пыльной земле. – Разве я не заботился, чтобы тебе было удобно, Служитель Божий?
– Да будет благословение над тобой. – Лама торжественно наклонил голову. –