Ким. Редьярд Киплинг
Разве мы недостаточно прошли за такое короткое время? Наша река не убежит. Терпение, он даст нам что-нибудь.
– Это – Друг Звезд, – внезапно сказал старый воин. – Он принес мне вчера новости. Он видел в видении самого «его», отдающего распоряжения насчет войны.
– Гм! – сказал сын голосом, выходившим из глубины груди. – Он услышал что-нибудь на базаре и воспользовался этими слухами.
Отец рассмеялся.
– Ну, по крайней мере, он не приезжает ко мне, чтобы выпросить нового коня и несколько рупий. Что, полки твоих братьев также получили приказы?
– Не знаю. Я попросил отпуск и поспешно отправился к тебе, чтобы…
– Чтобы они не опередили тебя. О, все вы – игроки и моты! Но ты никогда еще не участвовал в атаке. Тут действительно нужна хорошая лошадь. Для похода нужны также хороший слуга и хороший пони. Посмотрим, посмотрим. – Он барабанил пальцами по эфесу сабли.
– Здесь не место для расчетов, отец мой. Поедем в твой дом.
– По крайней мере, заплати мальчику. У меня нет с собой денег, а он принес важные новости. Э, Всеобщий Друг, ты сказал, что приближается война?
– Да, насколько я знаю, большая война, – спокойно ответил Ким.
– Ну, что же? – сказал лама, перебирая четки.
Он горел желанием отправиться в путь.
– Мой господин не беспокоил звезд из-за платы. Мы принесли новости, будь свидетелем, мы принесли новости и уходим.
Ким слегка подбоченился.
Сын бросил серебряную монету, сверкнувшую в лучах света, и пробормотал что-то о нищих и фокусниках. Этих денег было достаточно, чтобы хорошо прокормить путников в течение нескольких дней. Лама, заметив блеск металла, монотонно пробормотал благословение.
– Иди своим путем, Всеобщий Друг, – слабым голосом проговорил старый воин, поворачивая свою тощую лошадь. – Раз в жизни я встретил истинного пророка, который не служил в армии.
Отец и сын поехали рядом. Старик сидел так же прямо, как и более молодой офицер.
Пенджабский констебль в полотняных желтых штанах, тяжело ступая, перешел через дорогу. Он видел, как пролетела монета.
– Стой! – выразительно крикнул он на английском языке. – Разве вы не знаете о таксе в две анны с головы за каждого, кто выходит на эту дорогу с боковой? За двоих четыре анны. Это приказ сиркара, и деньги тратятся на посадку деревьев и украшение дорог.
– И на желудки полицейских, – сказал Ким, ускользая от протянутой к нему руки. – Поразмысли немного, человек с глиняной головой. Ты думаешь, мы вышли из ближайшего пруда, как лягушка, твоя теща?.. Слышал ли ты когда-нибудь имя твоего брата?
– А кто был он? Оставь мальчика в покое! – крикнул старший констебль. Наслаждаясь этой сценой, он присел на корточки на веранде и закурил трубку.
– Твой брат взял ярлык с бутылки «белайти-пани» (содовой воды) и, приклеив его к мосту, в течение месяца собирал пошлину со всех проезжавших, говоря, что таково приказание сиркара. Потом один англичанин разбил ему голову. А, братец! Я ведь городской ворон, а не деревенский.
Полицейский в смущении отступил, а Ким преследовал его насмешками всю дорогу.
– Ну был ли кто-нибудь таким