Машина предсказаний. Терри Гудкайнд
напоминала берлогу, прорытую в куче мусора. И Ричарду это очень не понравилось.
– Чаю? – поинтересовалась Лоретта, посмотрев на них через плечо.
– Нет, спасибо, – ответил Ричард. – Мне сказали, ты хотела поговорить со мной о чем-то.
Зедд поднял руку.
– А я бы не отказался от чашечки.
– И сладкое печенье? – с надеждой спросила она.
Зедд добродушно улыбнулся.
– Это было бы кстати.
Натан закатил глаза. Ричард стрельнул взглядом в деда. Лоретта скрылась за нагромождениями бумаги.
Пока Зедд присаживался за стол, ожидая угощения, Лоретта сняла с металлической подставки чайник, который грелся на другой стороне стола. Чайник подогревала свеча под подставкой. Вокруг были в беспорядке разбросаны бумаги, и Ричарда обеспокоил огонь в такой опасной близости от нее.
– Лоретта, – сказал он, стараясь говорить участливо, – опасно использовать огонь в таком месте.
Она оторвала взгляд от чашки, куда наливала Зедду чай.
– Да, знаю. Я очень осторожна.
– Не сомневаюсь, что так, но все же это очень…
– Я стараюсь быть осторожной с предсказаниями.
Ричард оглядел горы листов вокруг. Большая часть их просто лежали кипами, но были и деревянные ящики, полные бумаг, и толстые связки, нагроможденные башнями.
Зедд ткнул пальцем в сторону бумажного холма сбоку от него.
– Так это все ваши предсказания? Все эти бумаги?
– О да, – сказала Лоретта, которой не терпелось рассказать им все об этом. – Видите ли, я занимаюсь предсказаниями всю жизнь. Мама рассказывала, что моим первым словом было «огонь». И что вы думаете, в тот же день пылающее полено выкатилось из очага и подожгло ей юбку. Большого вреда не причинило, но напугало сильно. С тех пор матушка записывала за мной.
Ричард обвел взглядом комнату.
– Полагаю, эти записи вы храните до сих пор.
– Да, конечно. – Лоретта, налив чаю и себе, вернула чайник на подставку, затем поставила на стол белое блюдечко с аппетитным с виду печеньем. – Когда я достаточно подросла, то стала сама записывать пророчества.
– М-м-м, – с восторгом простонал Зедд, вдыхая запах печенья, – с корицей, мое любимое. Очень славно.
Лоретта расплылась в беззубой улыбке.
– Сама пекла.
Ричарду стало любопытно, где и как.
– А для чего, – поинтересовался он, – вы храните все то, что записали?
Она посмотрела с недоумением.
– Ну это же мои пророчества.
– Да, вы говорили, – согласился Ричард, – зачем вы все их храните?
– Я записываю пророчества. У меня их столько, что я не запоминаю все, если не запишу. Но, что еще важнее, их нужно сохранить.
Ричард нахмурился, стараясь скрыть досаду.
– Для чего?
– Ну, – сказала она, сбитая с толку его вопросом, как будто это было настолько очевидно, что пояснять ничего не требовалось, – все пророки записывают