Ничего важнее нет, когда приходит к человеку человек. Николай Витем
ему не понравились. Развязывать не стал, отошел, ничего не взяв. Ребёнка не побеспокоил. Вдвоём сноровисто распрягли лошадь.
– Ничего не поделаешь, бабы, забираем лошадь для нужд Красной армии, – ехидно ухмыльнулся пожилой.
– Гы, гы, гы! – вновь зашёлся в смехе молодой и, перестав смеяться, предложил: – Давай вон ту, что постарше, возьмем с собой. «А, а, а», – закричала Поля, схватившись за живот.
Старший по возрасту посмотрел на большой живот женщины, хлопнул младшего по шее: – Не гони, проблем не оберемся. Надо в часть торопиться, а то командир взгреет нас за опоздание, – гоготнул неуверенно. Поспешно схватил за узду и потащил, не желающую идти в лес, лошадь. Через мгновенье пропали за деревьями, будто их и не было вовсе.
– Ох, и натерпелась страху. Еле выдержала, еще немного и как ты заорала бы. Вот тебе и красноармейцы, – возмутилась Тася.
– Я заорала не от страха, ребёнок рвётся наружу, – объяснила Поля крики. – А мужики эти не красноармейцы вовсе. На красноармейцев они похожи как я на артистку. Ты что, Тася, ничего не заметила? Пилотки у них без звездочек, знаков отличия на гимнастерках нет, обувка – чоботы смоленские… и без обмоток. Сдается мне, что напали на нас «экспроприаторы» из деревни, что за лесом, из Мобосовки. Воспользовались смутным временем – искать их никто не будет, помяни моё слово.
– Точно, бандиты, Поля! Я со страху, «того – этого», когда увидела топор. Ты, уж прости меня, но я, кроме блеска топора ничего не замечала. Думала об одном, как бы со страху не описаться – стыда не оберёшься. Еще благодарить надо мужиков, что не тронули нас, не порубали. Время такое, запросто могли бы – мы их лица запомнили. Но они, я с тобой согласна, не наши, скорее всего – Мобосовские из семьи бандитов. В Мобосово столетиями ремесло бандита передаётся из поколения в поколение.
Немного успокоившись, жалобно произнесла: – Вот жизнь! По этой дороге десятки людей за час проходят, иногда не успеваешь здороваться со знакомыми, а сейчас, как назло, ни одной «собаки» нет: ни спереди, ни сзади. Давай понесу ребёнка и убираемся отсюда – вдруг вернутся.
Знать не судьба, Поля, вам ехать. Придется пёхом, немного и осталось!
– Кажется, я уже когда – то видела эти лица, – произнесла Поля. – Но уверенности нет, утверждать не могу.
– Т – с–с! Не при детях, Поля. Забудь. Пойдут сплетни, что бандюков узнали, не сносим головушек своих. Ты сама знаешь, как поступают с теми, кто опознаёт налётчиков – убирают.
Послышался гул самолетов. Немного в стороне от их местонахождения на низкой высоте на восток летят самолеты с большими черными крестами.
Поля, остановилась и заинтересованно посмотрела вверх. Определила:
– На Вязьму идут, тяжелогруженные – натужно гудят. Бомбить будут. Как – то там мой Ваня поживает? Достанется ему, страха нахлебается. Хоть бы под бомбы не попал. Как бы мне раньше времени не родить, очень уж нетерпеливо просится наружу….
– Поля, обопрись на меня, легче будет, пойдём рядышком потихоньку, потерпи, немного осталось. Для подстраховки, отправь Валю за помощью….
– Ей