Ничего важнее нет, когда приходит к человеку человек. Николай Витем
Минск и Оршу прошли играючи. Пленных взяли – миллионы…
Под Смоленском разгромили «куммунистов».
От Смоленска до Вязьмы больших городов нет, Красной Армии не за что зацепиться кроме Рославля и Ярцево. Слышал, вроде там заслоны ставят, но городки небольшие, не преграда. Обойдут их, и покатится к нам лавина, задавит…
Наступая, в первую очередь бомбят железнодорожные узлы. На станции скопилось огромное количество эшелонов. Точно станут бомбить. Заодно достанется станции и депо. И вблизи станции разнесут всё в пух и прах, и спасибо не скажут. Наш дом от железной дороги отделяют ледник да колючая проволока – не защита. Дом сохранится, если Вязьму отдадут без боя.
Пелагея сделала ещё одну попытку надавить на Ивана и уговорить оставить её с детьми в городе, потому привела довод, посчитав его убедительным.
– Дуся не боится оставаться в городе, да еще с мужем – милиционером. Заложит кто, немцы их не пощадят. Они все равно рискуют, на что – то надеются! Я тоже остаюсь!
Для усиления эффекта сказанному добавила аргумент:
– Начальник депо тебя уважает. Сходи к нему, попроси посодействовать, зря, что ли ты бесплатно ему мебель делал? Бронь к тому же… Будем горе мыкать вместе.
Иван, лучше, чем Поля, зная жизнь, резонно заметил. – Отобьет, не отобьет… Время пришло спасаться каждому поодиночке, нужен я ему… В России человек собственной судьбой давно не распоряжается, а в военное время тем более. Закинут меня за «Макара, куда тот гусей забывал гонять», не обращая на бронь. Гребут мужиков подчистую.
– Ладно, Ваня, поговорили, – подумала, обмозговала и окончательно решила:
– Никуда не поеду, не оставлю тебя одного. Один, без меня, пропадешь! Найдёшь бабу, загуляешь… Вот, если тебя заберут на фронт, то отправлюсь в деревню! Договорились?
Иван не ответил, ушёл в дом. Открыл миску с горячей картошкой, нарезал большими кусками варёное сало и принялся за обед. Женскую часть семьи не пригласил за стол – обиделся, что жена пошла против его желания.
Участились налеты немецкой авиации на железнодорожный узел. Достаётся скопившимся на станции составам, страдает депо. В тупик поближе к леднику заталкивают горящие вагоны. Потушив пламя водой из мощных брандспойтов, остовы вагонов отправляют в депо на восстановление. Ивану добавилось работы и он перестал приходить на обед.
В один из дней при новом налёте прямым попаданием разнесло на кирпичики двухэтажные дома в начале Вокзальной улицы, что рядом с баней. Баня не пострадала.
Несколько неразорвавшихся бомб утонуло в мокрой низине недалеко от дома Фёклы.
Если бы бомбы взорвались, досталось бы дому Фёклы и вряд ли сама Фёкла и её сын остались живыми.
Подошла очередь сына Фёклы отправляться на войну.
Ох, и кричит Фёкла, провожая сына. Вся Вокзальная улица слышит её надрывный крик: – Зачем же я тебя родила? Сыночек мой родненький, мой единственный, на кого ты меня бросаешь, оставляешь одну. Пропаду я без тебя. Олежек, Олежек – у – у–у, сыночек!
От горя ноги отказали. Села на землю,