Страшная граница 2000. Часть 1. Петр Илюшкин
в Чечне, есть род с похожим названием – «Орс-тхой». Что такое «Орс»? В переводе это «Поляна» или светлое место. Вы можете возразить – что не похоже на слово «Русский». Просто у вас нет опыта жизни в других странах. А там не говорят «русский». Когда я служил в Туркменистане, то русских там называли «урусчи», «рус». Слышите сходство? Рус, орусчи, русча?
– Не может быть! Буквы-то другие впереди! Так мы – не русские? Мы – чеченцы?
Я усмехнулся:
– Буквы меняют люди, плохо понимающие чужой язык. Расскажу вам о Туркменистане. Все изучали географию в школе? Помните реку Аму-Дарья? Или город Кушка?
– Отец у меня служил там! – откликнулся голос с галерки. – Поговорка была: «Есть в Союзе три дыры – Термез, Кушка и Мары».
Похвалив солдата, я продолжил:
– Я служил в этой самой дыре, в Кушке. Только это неправильное название. Когда царские войска заходили в Туркмению, топографические карты поручали составлять не самым образованным людям. Вот они и сочиняли от себя, как им слышалось. А зря! Названия указывали на особенности мест, которые надо использовать при наступлении. Например, поселок Гудриолум в переводе означает «скользкий брод» через реку. Поселок Шарлоук – это водопады. Село Аджи – Яб означает «горький арык».
– Ну а что такое Аму-Дарья? – послышалось из темноты. – Эт че, баба такая?
– Нет, не баба! Кстати, слово «баба» в Туркмении – это не женщина. Наоборот, дедушка. И слово «бабай» – именно от него. Ну а «Дарья» – это не имя. Опять напортачили наши предки, переиначив на свой крестьянский лад простое слово «река». Надо было написать правильно – «Деря». Это и есть «река». То есть «река Аму». А мы после наших нерадивых предков нечего не поймем!
Солдат, сидевший ближе всего ко мне, начал тянуть руку. Прямо как в школе:
– Разрешите вопрос? Вы говорите, что в названиях зашифрованы особенности мест. Так? Получается, и здесь, в Чечне, названия важны?
Я удивленно посмотрел на солдата:
– Ай, молодец! Ай, берекелла! Правильно мыслишь! Тебе бы в разведку! Вот вам примеры. На карте читаем: «Шина ина юк». Что это по-чеченски? Очень просто: «Двух ущелий середина». Или вот еще. Развалины Дакхочу. На чеченском это – «Березы границы верхней». Какой вывод? Изучай язык народа, где служишь!
Спрятав газету в офицерский планшет, я показал на выход из блиндажа:
– Теперь выходим. Проверим вашу наблюдательность.
Выйдя, я показал на палаточный лагерь погранотряда:
– Что видим? Палатки. На окраине – мечеть. Точнее, развалины. А сзади – мусульманское кладбище. Ничего особенного? Или есть странности?
Солдаты вглядывались. Но понять не могли, что ж такого особенного там. Наконец, послышался неуверенный голос:
– Ну, саперы еще ходят. С миноискателями.
– Ай, молодец! – воскликнул я. – А в чем странность?
– Да нет странности. Просто мины духовские ищут. Хотя стоп! Какие еще мины! Клад ищут!
Я рассмеялся:
– В точку! Именно клад ищут! Специально из Москвы