Страшная граница 2000. Часть 1. Петр Илюшкин
куда кобель х..й свой не совал! Ищут, б..дь, золото рыцаря! Говорят, Ильин надоумил!
Генерал отчитывал меня, восседая на деревянном улье, накрытом старинным узорчатым ковром. Такой же красоты ковры покрывали и всю армейскую палатку.
В других палатках отряда, предназначенных для простых офицеров, таких ковров я не наблюдал.
Поэтому удивлялся стенам генеральской палаты:
«Ковры, похоже, из мечети! Из разбомбленной мечети. Здешней, тусхаройской! Но зачем генералу ковры?»
От раздумий меня отвлек окрик генерала:
– Ильин, твою мать! О золоте рыцаря где узнал?!
– В поселке, Итум-Кале. Рассказали. Тусхарой, сказали, это святыня. В двенадцатом веке здесь жил чеченский рыцарь Амри Бока. Вождем тейпа был, или ханом. Здесь, на месте погранотряда, место его захоронения, «зиярат». Здесь спрятаны большие сокровища. Золото-серебро. Со времен нашествия Хромого Тимура сохранилось. Погибших воинов – чеченцев хоронили в склепах. Туда же складывали вооружение и всякие драгоценности.
– И где эти склепы? Тебе сказали?! – настороженно спросил генерал.
Я не сдержал усмешки:
– Нет. Они не доверяют нам. Пограничники для них – это потомки эНКаВэДэшников, депортировавших их в сорок четвертом.
Генерал злобно посмотрел на меня:
– Это хорошо, что не сказали! А то личный состав полезет золото искать, перестреляет друг друга! Зачем мне ЧеПэ?
Я усмехнулся, глядя на старинные ковры, устилающие пол и стены палатки.
Городиркин перехватил мой взгляд и заорал:
– Ильин, твою мать! Сегодня придет колонна Железноводского погранотряда особого назначения. Приказываю тебе, бл..дь, не подходить к ним на пушечный выстрел!
Я ласково посмотрел на генерала:
– Так точно, тварыш енерал! Разрешите уточнить? А чегой-то у них такого особенного?
– Не твое, бл..дь, дело! Не суй, бл..дь, свой нос! Они будут помогать московским саперам испытывать миноискатели. Ладно, иди лечи свою контузию! И не болтай больше про золото рыцаря!
Ночью Тусхарой был поднят по тревоге. Автоматные очереди раздавались рядом с кладбищем. Когда выстрелы стихли, оказалось, что убит часовой. Ножом.
Вместе с медиками госпиталя я побежал к месту боя.
У каменного сарая стоял солдат. Ошарашенно говорил:
– Я его менять шел! Часового. А он закричал и открыл по мне огонь! Я кричу, что сменять иду. Он перестал стрелять. Я посветил фонарем. Сначала на себя, потом в его сторону. Смотрю, а сзади него – рыцарь в блестящей кольчуге! И сабля в руках! Я стрелять начал!
– И убил часового, долбан! – послышалось из темноты.
Утром расследование продолжалось. Но рыцаря, или хотя бы сабли, не нашли. Но главного виновника определили сразу!
Городиркин вызвал меня «на ковер»:
– Ильин, твою мать! Твои, бл..дь, проделки?! Ты где был с четырех до пяти?!
– Спал, тварыш енерал! – наивно хлопнул я глазами.
– Бл..дь! Твои проделки!
– Ага!