Если бы мы были злодеями. М. Л. Рио
головы руками, а мы с Джеймсом вскрикнули от неожиданности. Через мгновение мы, промокшие насквозь, смеялись и аплодировали Александру – слишком громко, чтобы услышать ругань Ричарда, когда его голова вынырнула на поверхность воды.
Мы задержались у озера почти до двух ночи. Затем постепенно, один за другим, начали медленно возвращаться обратно, направляясь к Замку. Я последний стоял на причале. Я не верил в Бога, но просил всякого, кто только мог услышать, чтобы предсказание Ричарда сбылось. Хороший год – и я не хотел ничего больше.
В тот момент уместно вспомнить «Гамлета»:
«Короче, я хочу лишь то сказать тебе,
Что воля в нас всегда подчинена судьбе!
Замыслив что-нибудь, мы дел конца не знаем
И часто терпим то, чего не ожидаем»[19].
Сцена 5
Восемь утра. Слишком ранний час для Гвендолин.
Мы сидели неровным кругом, поджав ноги, будто индейцы, зевая, сжимая в руках кружки кофе, взятые из столовой, и моргали мутными, опухшими глазами. «Пятая студия» – логово Гвендолин, украшенное разноцветными гобеленами и ароматическими свечами, – располагалась на втором этаже Деллехер-холла. Здесь не было никакой приметной мебели, только щедрая коллекция напольных подушек, которые так и манили вытянуться на них и заснуть.
Гвендолин пришла, как обычно, через четверть часа – «по-модному чуть-чуть припозднившись», как она всегда говорила, – закутанная в шаль с блестками и улыбающаяся неоново-розовыми губами. Она была ярче бледного утреннего солнца за окном, и смотреть на нее было почти больно.
– Доброе утро, дорогие! – пропела она.
Александр буркнул что-то вроде приветствия, но больше никто не ответил. Она остановилась, замерев перед нами, уперев руки в костлявые бедра.
– Какой позор! Это ваш первый день занятий – ваши глаза должны сиять, а ушки стоять торчком.
Мы тупо смотрели на нее, пока она не вскинула руки и не скомандовала:
– Встаем! Приступаем!
Следующие полчаса были посвящены череде утомительных и болезненных асан. Для женщины шестидесяти лет Гвендолин оказалась удивительно гибкой. Когда минутная стрелка медленно приблизилась к девяти, она выпрямилась из позы «Королевского голубя» с восторженным вздохом, который наверняка вогнал в смущение не только меня.
– Вот так-то лучше! – произнесла она.
Александр снова простонал.
– Я уверена, летом вы успели соскучиться по Деллехеру, – продолжила она, – но у нас будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное. И не забывайте о собрании сегодня вечером! Кстати, я хотела бы сразу сообщить вам, что в нынешнем году грядут серьезные изменения.
Впервые мы – за исключением Александра – показали признаки жизни. Мы задвигались, садясь прямее, и по-настоящему прислушались.
– До сих пор вы находились в безопасной зоне, – сказала Гвендолин. – Будет совершенно справедливо предупредить вас, что с этого дня все пойдет иначе.
Я искоса взглянул
Вильям Шекспир. «Гамлет, принц Датский» (Пер. А. Соколовского).