Если бы мы были злодеями. М. Л. Рио
тренер стояли лицом к лицу. Преподаватель протянул руку, и подушечка его среднего пальца теперь находилась буквально на волоске от кончика носа Джеймса.
– Когда вы даете кому-то пощечину, ваша рука движется через центр плоскости его тела. – Камило медленно взмахнул пятерней над лицом парня, не касаясь его. Джеймс повернул голову в том же направлении. – Но, когда бьешь тыльной стороной ладони, ты этого не делаешь. Рука пойдет прямо вверх, целясь в боковую часть головы. – И правый кулак Камило двинулся от левого бедра вверх, пролетев мимо макушки Джеймса. – Видите? Одна длинная прямая линия. Вам лучше даже не пересекаться с плоскостью лица, делая это, потому что таким образом вы можете просто изуродовать противника. А вообще все просто. Сейчас попробуем на полной скорости. Джеймс, ты должен сымитировать звук удара.
– Ясно.
Они встретились взглядами, и Джеймс слегка кивнул Камило. Рука преподавателя взметнулась. Послышался четко различимый звук удара, когда Джеймс хлопнул по собственному бедру и уклонился. Все произошло настолько быстро, что невозможно было ручаться, получил ли Джеймс реальную пощечину или нет.
– Отлично, – сказал наш тренер. – А теперь давайте обсудим, когда вам может пригодится это движение. Варианты?
Филиппа сразу же ответила. На уроке Камило она часто была самой быстрой.
– Поскольку движение не пересекает плоскость тела, вы можете стоять немного ближе друг к другу. – Она переводила взгляд с Джеймса на Камило, как будто мысленно прокручивала в голове всю технику удара. – Что делает его почти интимным и особенно раздражающим именно потому, что он настолько интимный.
Преподаватель кивнул.
– Да, так и есть. Замечательно, как театр в целом – и в особенности Шекспир – могут заставить нас оцепенеть от зрелища физического насилия. Но это не только сценический трюк. Когда Макбету отрубают голову, или Лавинии отрезают язык, или когда заговорщики омывают руки в крови Цезаря, вы должны прочувствовать это, будь вы жертва, агрессор или обычный зритель. Вы когда-нибудь видели настоящий бой? Он уродлив. Он интуитивен. И, самое главное, он эмоционален. На сцене мы должны контролировать все, чтобы не ранить другого актера, но насилие всегда должно проистекать из сильного чувства, иначе зрители вам не поверят. – Он пристально посмотрел на меня. Улыбка сверкнула под его усами. – Оливер, не присоединишься к нам?
– Конечно! – Я вскочил и занял место Камило, встав напротив Джеймса.
– Вы двое – лучшие друзья, не так ли? – произнес преподаватель, опустив руки нам на плечи.
Мы оба кивнули, синхронно ухмыльнувшись.
– Джеймс, ты собираешься ударить Оливера наотмашь. Не говори ничего вслух и выслушай меня внимательно. Подумай о том, что твой приятель должен сделать, чтобы заставить тебя ударить его. И не двигай ни единым мускулом, пока не почувствуешь импульс.
Улыбка Джеймса померкла: он молча и растерянно посмотрел на меня, сдвинув брови на переносице.
Камило повернулся ко мне.
– Оливер. Я хочу, чтобы ты сделал прямо противоположное. Представь, что ты спровоцировал парня