Если бы мы были злодеями. М. Л. Рио

      Ричард вскинул темную бровь.

      – И ты, Брут?

      – Sic semper tyrannis[6], – ответил Джеймс. – Долой тирана.

      Александр повел рукой, указав сначала на одного парня, затем на другого.

      – Именно, – продолжал он. – А я буду играть Кассия, ведь у меня амплуа плохого мальчика. Ричард и Рен не могут быть мужем и женой, поскольку это странно и противоестественно. Получается, что ты, Мередит, будешь Кальпурнией, Рен станет Порцией, а Пип снова придется переодеваться в мужскую одежду.

      Филиппа – роль для которой оказалось подобрать сложнее, чем для Мередит, соблазнительницы, или Рен, инженю, – была вынуждена выступать на подмостках в амплуа травести, причем всякий раз, когда у нас заканчивались кандидаты на соответствующие роли. Что ж, обычная ситуация в шекспировском театре, где подавляющее большинство лучших ролей предназначено представителям «сильного пола», а основная часть талантливых актеров – женщины. Я считал, что вот оно – очередное свидетельство того, что Филиппа играет убедительно (вне зависимости от того, чья ей досталась роль), но она, похоже, не была с этим согласна.

      – Убейте меня, – сказала Филиппа с лицом настолько бесстрастным, что невозможно было понять, шутит она или нет.

      – Погодите, – начал я, не желая подтверждать гипотезу Ричарда о том, что в процессе распределения ролей мне всегда перепадали остатки, однако мучаясь от любопытства. – А как же я?

      Александр прищурился, прикусив кончик языка, и принялся внимательно меня разглядывать.

      – Возможно, Октавий. Тебе не дадут роль Антония… не обижайся, но ты не слишком видный. Антонием будет тот невыносимый третьекурсник. Как там бишь его?

      – Ричард Второй? – предположила Филиппа.

      – Très amusant[7], – фыркнул Ричард. – Нет, Колин Хиланд.

      – Потрясающе! – Я безнадежно уткнулся носом в листы бумаги с репликами Перикла, которые просматривал, кажется, уже в сотый раз.

      Я лишь вполовину талантлив по сравнению с ними и потому обречен играть второстепенные роли в чужих историях. Часто я задавался вопросом, имитирует ли искусство жизнь или дело обстоит с точностью до наоборот.

      Александр кинул деньги на стол.

      – Пятьдесят баксов! – провозгласил он. – На только что озвученный список.

      – Включая Колина в роли Антония? – Мередит.

      – Да, включая Колина в роли Антония. Принимаешь? – Александр.

      – Нет. – Мередит.

      – Почему – нет? – Я.

      – Потому что именно так все и будет. – Мередит.

      Ричард издал горловой смешок.

      – Остается только надеяться. – Он направился к двери и по пути наклонился, чтобы ущипнуть Джеймса за щеку.

      «…Почий

      Сном вечным, милый принц!»[8]

      Джеймс отбросил его руку, шлепнув по ней блокнотом, а после этой импровизации вновь спрятался за своим бумажным укрытием. Мередит эхом повторила смех Ричарда и добавила:

      – «Ведь ты самый горячий из глупцов, какие только сыщутся в Италии»[9].

      – «Чума