Пыльная корона. Дарья Симонова
А после, когда обе сестры выросли, Марина ушла жить в бабушкину квартиру.
Ей казалось, что Рита-племянница понимает теткины квартирные фобии. Тоже ведь девушка с секретом. О, это интересная история! Пожалуй, их взаимная симпатия началась в раннем Риткином детстве, когда Марина в темные времена забирала девочку к себе. И они садились смотреть фигурное катание. Маленькую Риту завораживало это действо, она начинала в подражание спортсменам выделывать разные па. Так ведут себя почти все дети. А почти все взрослые лелеют мысль о том, что у ребенка талант. О фигурном катании речи быть не могло. Марина, бывало, пристраивала куда-нибудь племянницу – то в свой детский садик, где работала нянечкой и где были танцевальные занятия, то водила в студию при Доме культуры. Но когда Лариска отходила от запоя, она с ревнивыми воплями забирала ребенка отовсюду. Дескать, как посмели мое чадо без меня воспитывать?! И Ритуля опять была обречена на бездарное прозябание с угрюмой депрессивной матерью, которая желала оградить дочь от бурлений творческого начала. Рита должна была стать экономистом, бухгалтером, банковским служащим – словом, обрести надежную, хлебную профессию, которая дала бы ей возможность никогда не зависеть от мужчин. Все это назло Тревогину, который в первые годы после развода пытался учить девочку музыке. На любой его маневр в сторону дочки Лариска реагировала, как бешеная лиса. Тревогин в конце концов плюнул, даже приехал однажды к тете Марине с бутылкой тогда бытовавшего в моде «Амаретто» и разыгравшейся язвой. Он был мужиком неплохим, только больно вспыльчивым и упертым, как брянский пень. Сказал: «Марина, я умываю руки. Эта гадюка собралась вырастить себе подобного змееныша. Я могу только убить эту сволочь. Но садиться из-за нее в тюрьму я не хочу. Выбираю свою презренную жизнь. Деньги буду передавать тебе. Прошу тебя, не бросай мою дочь».
Эта мизансцена, даже украшенная пьяными слезами, повторялась не один раз.
Порой Марина заикалась о том, что вместо того, чтобы разыгрывать большой драмкружок, взял бы ребенка к себе. Ведь отец, имеет полное право! А Лариса, как состоящая на учете в психиатрической клинике, может запросто лишиться материнских прав, если приложить минимальные усилия. Но по зрелом размышлении стало понятно, почему Тревогин этого так и не сделал. У него появилась новая жена, она быстро родила ему новое чадо и не приветствовала отголосков роковых ошибок прошлого.
Марина взвалила на себя эту ношу – не дать вырастить змееныша. Она выполнила свою миссию. И даже ее усложнила.
Но музыкой Маргариту все же помучили. Она стала бояться папеньку едва ли не больше, чем мамашу-пьяницу. Удивительно, что Тревогин, как томно вещала Лариса на заре их короткого романа, был талантливейшим педагогом. Его обожали ученики – он умел донести главное, оставаясь другом, а не карательной силой. Но с родной дочерью превращался в демона. Что объяснимо, потому что от своего ребенка творческий перфекционист требует невозможного… Рита возвращалась измученная и со