Повезет!. Игорь Амосов
на одной ноге – дразнилась, и не знала что при виде ее манипуляций, сердце у меня замирает, ухая, уходит в пятки. И я ругаюсь, кричу, умоляю прекратить, но все через смех, через взгляды изподтишка, через тайный интерес понаблюдать за ней. И вот, наконец, твердая почва.
Снова моя рука в ее руке, и Азанет влечет меня за собой, попутно объясняя, где тут что:
– Храм. Рынок. Библиотека.
«Хм, библиотека?», – думаю я, любуясь ее чистым лицом, ее гладкой, смуглой кожей, а вслух:
– Куда мы идем?
– Домой!
– А мы что, живем вместе?
Она не ответила, лишь краска разлилась по ее лицу. Дальше шли молча. Проплутали между одинаковых домов, прошли несколько административных зданий.
– Роддом. Больница…
Одно из зданий привлекло мое внимание. Из его крыши, в небо, зигзагообразно выходил монолитный тоннель, подобный тому, через который я попал в подземный город.
– Дом Терпимости! – пояснила Азанет, ничуть ни смутившись. – Но год назад его закрыли, теперь здесь приют для сирот.
Я помотал головой, – «Чудеса! В борделе открыть детский дом, да еще и с выходом наверх…» Но в этот день у меня было столько впечатлений и потрясений, что я быстро забыл о нем.
Мы зашагали дальше, прошли бани, очистные сооружения, несколько каналов пересекающих улицы. Прохожие и водители телег оглядывались на меня, их смущало, как я одет, внешность же моя оказалась вполне стандартной для этого места, светлоглазых, высоких блондинов здесь пруд пруди. Впрочем, и арабы есть, и еще кто не знаю, но все статные как на подбор, породистые, статные, красивые, – словно специально подогнанные под шаблон.
Смеркалось. Когда я очнулся на верху, было раннее утро, с тех пор прошло от силы два часа, а здесь уже вечер. Солнца нет, а закат есть – по горизонту маячили прощальные лучики света, рыжеватым своим отблеском, и душной, темной окантовкой и воздухом, сонным и безмятежным, словно говорят, – «Пора по домам!» Люди возвращаются в жилища, зажигаются окна, торчащие из них матери, зазывают детей домой и город наполняется запахами еды и звуками вечерней суеты.
Наконец, Азанет остановилась перед типичной одноэтажной постройкой.
– Наш дом! – сказала она, и улыбнулась загадочно. – На двоих! – затем дернула кокетливо плечиком и походкой молодой рыси прошла внутрь. Я следом. Дом сделан из известняка, что типично для Египта, внутреннее убранство не отличается роскошью, три комнаты, прихожая, заодно гостиная, спальня, заодно молельня, и кухня, заодно кладовая.
– Здесь спишь ты… – Азанет указала на тюфяк в гостиной. – Но сначала поедим!
Мы прошли в кухню – уселись. Мясо, зелень, хлеб…
– Вина?
Я отказался.
– А я выпью… – налила себе немного.
– Ты сказала, что меня могут убить, за что?
Она отпила, облизнула соблазнительно губы:
– За твою внешность… Ты новая раса для людей с поверхности,… ты подобен Царю, а Царя они давно записали в божества.
– А