Живой замок. Через тернии. Евгений Живенков
глаз охотника не подвел его, погруженные в ледяную воду и почти касающиеся ее кромки, на дне лежали фрукты. На том же месте, где он ранее зачерпывал воду. Нет, он не верил, что мог их не заметить – их сотворила магия рун.
Погрузив руку в холодную воду, он достал из нее зеленоватое яблоко, а после большую кисть винограда. Мелисар опустился на холодные плиты и, опершись спиной о гору, стряхнув с плодов капли воды, начал греть их руками. Не так уж и плохо. По крайней мере на воду и еду он совсем не рассчитывал. Думал, что придется слизывать капли влаги со стен, чтобы протянуть немного дольше, и есть сырое мясо крыс. Но виноград! Он за всю жизнь ел его всего несколько раз, когда в их селение на самом краю королевства забредали путешественники или мелкие торговцы с повозками снеди. В Стфорне же виноград не рос. Морозы, туманы и неподходящая почва были против этого.
То ли дело ягоды, разрастающиеся огромными кустами во дворах у жителей селения. Яркие точки, выглядывающие из листвы, сплошные стены которой нередко овивали изгороди. Иногда она ползла и по стенам сколоченных из бревен домов прямо на крышу. Некоторым оставалось только вырезать в ней проемы для окон, которые она, так же как и все на своем пути, нещадно заплетала. Мелисар взглянул на уже наполовину съеденную кисть винограда с благодарностью за то, что она хоть и на мгновение, но смогла отогнать весь мрак замка и дать ему окунуться в воспоминания о доме.
Наевшись, он предусмотрительно набрал еще немного яблок и сложил их в небольшую охотничью сумку, которая у него была перекинута через плечо, как и колчан со стрелами. Ранее он всегда закидывал в нее тушки подстреленных им зайцев, но теперь им овладевало предчувствие, что еще не скоро ему удастся отведать зайчатины.
Покидать зал ему не хотелось. Здесь есть еда и вода, а дальше мрак и неизвестность. Но оставаться возле горы – это не решение. Следует искать выход из этой проклятой обители. Он уже хотел шагнуть в темноту на поиски двери или какого-либо иного прохода в следующий зал, как в голову резко взбрела диковинная мысль. Мелисар вынул одну стрелу из-за плеча и приблизился к светящимся рунам. Закатив рукав на левой руке, он судорожно сглотнул, но, понимая, насколько это важно, взялся за дело.
Отливающие синевой руны принесли ему еду. Скорее всего, они еще не раз встретятся ему на пути и, несмотря на то, будет ли путь этот длинным или кончится в ближайшее время, их лучше иметь под рукой. Причем под рукой получилось в самом прямом смысле. Из-за отсутствия какого-либо куска пергамента Мелисару пришлось острием стрелы наносить себе их на кисть левой руки. Это было мучительно и больно, но он привык к подобному. Коготки ласки уже сотни раз успели исполосовать ему все тело, поэтому боль была хоть и зудящей, но терпимой. Закаленная мелким зверьком кожа не давала Мелисару даже повода скривиться, ему лишь то и дело оставалось отирать кровь рукавом, когда он слишком глубоко вонзал острие.
Он поочередно наносил руну за руной, возможно, их последовательность