Все это время. Рейчел Липпинкотт
не успеваю, как прохожу один квартал, потом второй, а затем и третий.
Вскоре я оказываюсь в городе; улицы на удивление пустынны, несмотря на теплый и солнечный летний день. Я обессилен. Сую руку в карман и понимаю, что забыл дома мобильный, но, пожалуй, это к лучшему. Всё равно на экране отобразится множество неотвеченных звонков от Сэма и извещения о полученных от него голосовых сообщениях, в которых он умоляет меня с ним поговорить, сказать, всё ли со мной хорошо.
Вообще-то мне очень плохо, так что сказать мне Сэму нечего.
Рассматриваю витрины магазинов на Мейн-стрит. Полосатые футболки, расставленные на стойках книги и букеты цветов. Каждый раз, когда я, вытягивая шею, заглядываю внутрь, я чувствую, будто что-то ищу. Вот только мне никогда не найти желаемое на пыльной полке или в темном уголке. Не представляю, зачем я вообще сюда притащился.
Утираю пот со лба, поднимаю глаза и вижу, что стою перед кафе «Мороженое у Эда»: старомодная вывеска, белая, в красной рамке, со скрипом покачивается на металлических петлях, колеблемая легким летним ветерком. Медленно, тяжело опускаюсь на один из стоящих перед кафе черных металлических стульев; даже такая короткая прогулка совершенно лишила меня сил, а один костыль, кажется, натер мне мозоль под мышкой.
Тоскливо смотрю на стеклянную дверь кафешки: по ту сторону витает охлажденный кондиционером воздух, кажется, что дверь очень близко, но для моего покалеченного тела она слишком далеко. Не думаю, что смогу сделать еще хоть шаг, даже если попытаюсь.
Газетный заголовок: «БЫВШИЙ ЛУЧШИЙ ИГРОК ФУТБОЛЬНОЙ КОМАНДЫ, А НЫНЕ ВЫШЕДШАЯ В ТИРАЖ РАЗВАЛИНА, С ТРУДОМ МОЖЕТ ПРОЙТИ ПЕШКОМ ОДНУ МИЛЮ».
Кожа у меня под мышкой болезненно горит и ноет из-за набухающей мозоли.
Просто отлично. Можно подумать, мало мне сломанной ноги.
Несколько минут я сижу на черном металлическом стуле и распекаю себя на все лады, потом наконец нахожу в себе силы встать и дойти до двери. Колокольчик над дверью противно звякает, а мне в лицо ударяет волна холодного воздуха – определенно я приложил колоссальные усилия и пришел сюда не зря.
Заказываю два шарика шоколадного мороженого в рожке и по привычке сажусь возле окна. Мороженое тает у меня во рту, пока я смотрю на пустое место напротив. Сэм, Ким и я обычно везде ходили вместе, но в кафе «У Эда» мы с Кимберли неизменно сидели вдвоем. В теплые осенние дни после тренировки или в середине учебного дня я выдумывал предлог, приходил в город и преподносил Кимберли мятное мороженое с шоколадной крошкой. Она всегда изумленно ахала и, прежде чем начать есть, фотографировала лакомство и выкладывала фото в «Инстаграм».
Теперь я понимаю, что прошло уже очень много времени с тех пор, как мы с Ким были здесь в последний раз. Интересно, что я увижу, открыв ее «Инстаграм»? Когда она в последний раз размещала там фотографию мятного мороженого?
Не помню, чтобы мы приходили сюда после того, как я повредил плечо. Ни разу. И у меня нет ни единого приемлемого объяснения такому своему поведению.
Я