Каменное зеркало. Оксана Ветловская
Восток запомнились мне лишь нескончаемой головной болью от ментального перенапряжения.
Мне не давало покоя ощущение, что я размениваю золото на пыль, снова и снова отвлекаясь от Зеркал ради повседневной работы. Но главное я совершил – я полностью реконструировал Зонненштайн.
К этому времени у меня начались серьёзные стычки с Дитрихом Мёльдерсом, из-за которых возникло столько проблем в будущем…
октябрь – ноябрь 1943 года
В Мюнхенском институте тайных наук Мёльдерс был персоной известной и даже скандально знаменитой, но слава эта была совершенно иного рода, нежели популярность Штернберга, которого поругивали за бесшабашность, которому завидовали – но при том довольно находилось и тех, кто ему симпатизировал, особенно после того, как по выписке из госпиталя он вернулся заметно подрастерявшим спесь. Что же касается Мёльдерса, то его одиозная личность едва ли могла вызвать у кого-то симпатию.
Его подотдел, уподобляясь филиальчику преисподней, располагался в сумрачном и гнилом полуподвале здания института, и оттуда частенько тянуло какой-нибудь дрянью, вроде гари, серы или гниющих останков. Работники прочих подотделов сплетничали, что там занимаются техникой дистанционного умерщвления, усовершенствованием ядов и самой что ни на есть настоящей некромантией. «И перегонкой крови еврейских девственниц ради получения эликсира вечной молодости», – вовсю издевался Штернберг.
Мёльдерс, директор всего этого хозяйства, выползал из своих подземелий не часто, но и не настолько редко, чтобы о нём забывали. Внешне Мёльдерс очень смахивал на покойного шефа СД и гестапо[12] Гейдриха, – пару дней пролежавшего в гробу и приобретшего трупную желтоватую бледность и тёмные пятна на висках. У Мёльдерса был такой же долгий нос на вытянутой физиономии со скошенным назад высоким лбом, длинные узкие глаза под припухлыми веками; только рот, совершенно лишённый губ, несколько портил исключительное сходство. Даже в тёплую погоду Мёльдерс ходил в накинутой на плечи чёрной шинели, и от его хламиды несло мышами и белладонной, которую он, поговаривали, курил до одурения. «Мастер пути Левой руки», – так его называли в глаза, а за спиной, разумеется, «чёрный маг» и «чернокнижник».
Когда случалось, что он показывался на втором этаже института, где на стене лестничной площадки висела скромная медная табличка «Экстрасенсорика и целительство», то наглец Штернберг, ненароком встречаясь с ним в коридорах, демонстративно прикрывал нос платком. Мёльдерс был ему противен до рвотных позывов. Кроме того, Штернберг не мог забыть историю со «Штральканоне». Вероятно, конфронтация с главным чёрным магом началась бы у него значительно раньше, если б Лигниц имел привычку проводить общие собрания начальников подотделов, но, к счастью, Лигниц предпочитал общаться с подчинёнными с глазу на глаз, предоставляя каждому возможность тихо работать в своём кабинете
СД – служба безопасности и политической разведки Третьего рейха, осуществляла контроль за настроениями в обществе.