Чудо и чудовище. Наталья Резанова
столь тяжких трудов, огрубеют ее руки, обвиснут груди, растрескается кожа, и станет она согбенной, черной от солнца старухой. И поклялась она отныне не знать никакой работы, и занята лишь тем, что пробуждает любовь в людях, богах и животных. Эту песню знали даже в тех областях, где новых богов совсем не чтили, хотя там, конечно, вкладывали в нее совсем другой смысл, чем зимранцы, прославлявшие Мелиту Прекрасную.
Мало кто из пришлых привел с собой жен и наложниц. И обычные воины, особенно те, кто поселились вдали от Зимрана, довольно скоро смешались с местным населением. В Зимране – там блюли и происхождение и обычаи. Но – единокровных царевен и княжен на всех не хватит, а простолюдинок в законные жены брать не пристало. Приходилось жениться на девицах из нирской знати. Так что через два-три поколения мало кто из зимранских аристократов мог похвастаться чистотой происхождения. Из смешанной семьи происходил и Регем, муж Даллы. Он носил уже нирское имя (как и его отец, кстати), лицом и фигурой также мало напоминал своих иноплеменных предков, похвалявшихся ростом и сложением. Но, как ни пришлась ему по вкусу жизнь в провинциальном Маоне, вырос он в Зимране, и впитал тамошние обычаи если не с молоком матери, то с городским воздухом точно. О том, что раньше здесь жили как-то иначе, он имел представление смутное. Хаддад и Никкаль для него были мелкими идолами, принадлежавшими эпохе варварства. Он не стал насильственно прививать Маону почитание Кемош-Ларана. Это казалось ему изменой Зимрану, который был не только столицей, но и городом, где стоял главнейший храм воинственного бога. Иное дело Мелита, ее можно чтить везде. Тем более в городе, где жила любимица богини.
Жена в глазах Регема была во всем подобна своей божественной покровительнице. Ее красота, словно красота Мелиты, была совершенством без порока, и как Мелита, Далла не знала другого занятия, как пробуждать любовь. Он никогда не попрекал жену за то, что она не вникает в домашние дела, не заходит на кухню, не ведет счет припасам, и не сидит за ткацким станком. Разве праздность не есть удел Мелиты? А значит и Далле подобает гулять в саду, купаться, слушать флейтисток, блюсти свою красоту, и встречать мужа в постели всегда свежей и отдохнувшей. Для всего прочего есть слуги.
Таково было его мнение. Но вообще-то официальным воплощением Мелиты в каждом городе считалась верховная жрица храма богини. А верховный правитель воплощал собою Кемош-Ларана. И подобно тому как боги даруют плодородие земле и всему, что на ней обитает, так правитель ради благополучия своих подданных, должен раз в году, во время весеннего праздника Мелиты, всходить на ложе жрицы. Покойный Тахаш ритуалом священного брака пренебрегал, как в силу своих старозаветных воззрений, так и вследствие преклонного возраста. А вот Регем, молодой и воспитанный в почтении к Кемош-Ларану и Мелите, пренебречь им не мог. Он даже бы не помыслил уклониться от обряда, пусть этот священный брак его не сильно привлекал. Конечно, нынешняя жрица Мелиты уже не была той дряхлой старушкой, при которой свершилось