Там, где ночь. Женя Ро
сама резко уставилась на девушку. Этот жест немного смутил её, но не настолько, чтобы та отвела глаза.
– Это «Белый русский», – мягко сказала он, указывая на свой стакан. – Одна часть шоколадного ликёра, три части сливок, одна часть водки и много льда.
– Хм. Не рановато?
Ли ухмыльнулась и отпила кофе, который уже успел остыть.
– Меня уволили, – девушка бросила ещё один окурок в пепельницу, без спросу взяла сигарету из пачки Ли и опять закурила. – Знаешь, который это раз? Двадцать шестой.
Ли попыталась скрыть удивление, но чем больше она смотрела на неё, тем больше чувствовала необъяснимую симпатию. Плавность движений, свежесть и подвижность лица, неотразимая улыбка, взгляд, и одновременно серьёзное, иногда грустное выражение её глаз поражало и притягивало к себе. Ли чувствовала, что девушка, сидящая напротив неё, была совершенно проста и непосредственна, и что в ней был другой какой-то тайный мир, недоступный для неё и сложный.
– Ты не против, если я угощусь твоей яичницей? Она, конечно, здесь отвратная, но мой желудок урчит от голода всё утро, – спросила девушка и, не дождавшись ответа, начала уплетать всё, что было на тарелке Ли. – Кстати, меня зовут Луна, – добавила она с набитым ртом и протянула руку. – Луна – это по-русски луна, ты знала об этом?
Ли отрицательно покачала головой, мягко улыбнулась и пожала руку, протянутую ей через стол.
– Ли, – представилась она. – Ты знаешь русский?
Луна в ответ пожала плечами:
– Это запутанная история.
Ли допила кофе и заказала ещё одну чашку и ещё одну яичницу.
– Откуда ты?
– Из Нью-Йорка, – ответила Луна и мелкие кусочки еды, как от взрыва, разлетелись по сторонам.
– А здесь как оказалась? Что об этом думает твоя семья? Они здесь – в Милом Доме? – Ли не могла сдержать своё любопытство.
Луна напряглась и настороженно посмотрела на Ли. Через мгновение она разразилась громким смехом и ещё одним мини-взрывом из остатков яичницы.
– Я и забыла, как называется эта задница мира! Милый Дом – это же надо! – она взяла салфетку и вытерла рот и руки. – Спасибочки!
– И всё-таки где твоя семья? Ты выглядишь очень молоденькой. Сколько тебе? Восемнадцать?
– У меня нет семьи. Они от меня отказались, когда мне было десять – отправили в больничку на пару недель, да так и оставили там.
Луна подобрала под себя ноги и упёрлась коленями в край стола. Лицо её приняло тоскливое выражение.
– Если ты думаешь, что я больная какая-то, то ошибаешься! Я просто не могла спать, как все. Это называется нарколепсия, какая-то из её форм. Я не спала ночью, но могла легко заснуть утром, днём или вечером. В том возрасте сложно что-то объяснить взрослым, они всё решают за тебя – и мои родители решили, что меня нужно подлечить. Чёрт возьми, они упрятали меня в психушку, где меня пять лет пичкали таблетками и даже пропускали через мою голову электрический ток! Там я окончательно потеряла контакт