Мереть. Олеся Громова
Даша, у меня есть веские основания так думать. Послушайте…
– Нет, это вы послушайте! – она поднялась с дивана и встала между ним и подругой. – Я думаю, вы узнали всё, что хотели, поэтому уверена, что вам пора оставить Зою в покое. Не так ли?
– Конечно, вы правы, я ухожу. Но имейте в виду, что, если Илью убили из-за картины, то за ней или за её набросками обязательно придут. И тогда не миновать беды. Я бы на вашем месте увёз подругу куда-нибудь на время, а заодно и картину бы с собой прихватил.
– Если хотите, можете её тоже забрать… – тусклым голосом откликнулась Зоя. – Она сломала мне жизнь. Я её сожгу…
– Жаль будет, если так, – сокрушённо покачал головой Марк. – Это настоящий шедевр. Да и автор посвятил ей столько времени и сил. Он дорожил ею…
– Вот и возьмите её себе, раз она вам так нравится, – в голосе хозяйки дома вновь послышались истеричные нотки. Вторая волна осознания трагедии и горя была не за горами.
– Берите картину, вам говорят, и уходите! – сердито прошипела Дарья, превращаясь в разъярённую кошку. – Зоечка, я сейчас чайку нам с тобой заварю, и мы с тобой подумаем, что делать дальше.
Марк решил больше не испытывать судьбу и снова нырнул в кладовку. Он торопливо замотал подрамник с картиной в лежавшую на полу ткань, отыскал обрывок какой-то верёвки, перевязал драгоценный «подарок» и поспешно ретировался из дома, напоследок едва выговорив:
– Благодарю вас, Зоя. Простите и ещё раз примите мои соболезнования…
Он вышел на узкую улицу с такими же маленькими неприметными домиками, быстро дошел до перекрёстка и поймал первую попавшуюся машину, успев заметить, как в сторону зоиного дома свернул полицейский автомобиль с включенными мигалками.
Глава 3
«ЛАСТОЧКИНО» ГНЕЗДО
– Вот, посмотрите ещё это. Возможно, здесь вы что-то найдёте, – розовощёкая и круглая, как бильярдный шарик, библиотекарша с обесцвеченной куделькой на голове тяжело грохнула о столешницу ещё одну подшивку в плотной обложке.
Из-под старого картона торчали пожелтевшие, осыпающиеся по краям газетные листы. В лицо Скифу пахнуло когда-то сильно отсыревшей, а потом высушенной до ломкости бумагой. Он кивнул, придвинул фолиант ближе, раскрыл наугад и вгляделся в дату выпуска: «Бóровский рабочий» от 24 сентября 1999 года. Ивар принялся листать ветхие газеты, пробегая взглядом заголовки. В какой-то момент его рука застыла над страницей – «Ночью горела Гарь». Широкие брови жёстко сошлись над переносицей, он пристально вглядывался в мелкий рубленый текст.
«Вчера в 01:30 на пульт дежурного Бóровской пожарной части № 1 поступил тревожный звонок о взрыве и возгорании на молочной ферме в п. Гарь. Три пожарных расчёта немедленно выехали по сигналу тревоги. Две автоцистерны и один автомобиль с выдвижной лестницей прибыли на место уже через 12 минут после сообщения о пожаре. На площади более двух тысяч квадратных метров полыхал огонь, охвативший два коровника и подсобные помещения фермы.