Мереть. Олеся Громова
грузовика. Кое-кто утверждал, что повредить его так, чтобы от машины практически ничего не осталось, мог только взрыв огромной силы.
– А кто стал третьей из опознанных жертв? Я знаю, что вторым был молодой директор ЧОПа Артур Палихата, сын криминального авторитета, сидевшего в тюрьме.
– Зоотехник. Фамилию не помню.
– Ясно. – Ивар потёр виски. – У Цепова была семья?
– Нет, он был в разводе. Но регулярно навещал трёхлетнюю дочку. Мать потом увезла её в Озёрный после смерти Игоря.
– Как вы думаете, есть сегодня в Бóровске силы, для которых Горелое урочище привлекательно в территориальном смысле? Например, под застройку.
– Пять гектар свободной земли? Конечно. Вот только вряд ли кто-то осмелится тот пепел ворошить. Можно такое откопать, что потом никаким бульдозером не зароешь, – он помолчал. – Не зря про пожарище разные слухи ходят. Неспокойное место. Гиблое.
– Я не верю в призраков, если вы об этом, – улыбнулся Скиф. – А кладбище рядом… Оно действует?
– Нет. Оно давно закрыто. Там даже подзахоронения к родственникам редко разрешают.
– Надо будет как-нибудь прогуляться, посмотреть.
– Ивар, могу я спросить, зачем вам всё это нужно?
– Сам не знаю, – он вздохнул и поднялся с кресла. – Я должен был убедиться, что сегодняшнее происшествие никак не связано с Горелым урочищем.
– Вы о чём?
– О взрыве на Ольховке и убийстве художника.
– Вот как? – Кривошей снова принялся беспокойно перебирать ворох бумаг на столе, словно отыскивая что-то. – А кого именно убили?
– Илью Сумского. Его выставка должна была сегодня открыться в художественной галерее, которую взорвали утром.
– Не может быть! – хозяин дома внезапно схватился за голову, взъерошил жидкие волосёнки на затылке, тяжело поднялся и, шаркая, поковылял к книжному шкафу.
– Что вы имеете в виду? – Скиф напряжённо следил за неожиданно всполошившимся стариком, который рылся в пыльных залежах книг и папок.
– Нашёл! – вслед за дребезжащим возгласом раздался надсадный кашель. Кривошей повернулся, прижимая к груди старый фотоальбом в сильно потёртой обложке. – Вот, в прошлый раз я сюда её положил… – он уронил альбом на стол и стал лихорадочно переворачивать картонные листы с приклеенными к ним фотографиями. Наконец, выхватил одну, оказавшуюся вырванной с «мясом». – Взгляните!
Скиф поднялся и подошёл к столу. С чёрно-белого снимка смотрели умные колючие глаза молодого мужчины. Тёмные волосы, чёткие контуры жёсткого волевого лица и твёрдые губы. Он сидел верхом на стуле, облокотившись обеими руками о спинку, с зажатой в пальцах дымящейся сигаретой. Во взгляде читались упрямство и насмешка.
– Кто это?
– Игорь Цепов. Это единственное фото, которое сохранилось. После его гибели комнату в коммуналке, где он жил, выкупили соседи. Весь его архив бесследно исчез.
– А почему вы о нём вспомнили, когда я сказал вам об убийстве?
– Дело в том, что примерно неделю назад этот