Преступления прошлого. Кейт Аткинсон
насчет похорон? – прошептала Джулия. – Он, наверно, не хотел бы ничего такого, христианского?» Если не считать пары вялых попыток Розмари отправить их в воскресную школу, они выросли без религии. Будучи математиком, Виктор считал своей обязанностью привить дочерям скептицизм, особенно потому, что считал их легкомысленными, кроме Сильвии конечно же, которая всегда выезжала на зубрежке формул. После того как она их покинула, Виктор превратил «зубрилу» в «одаренного ребенка», а потом и в «маленького гения», то есть чем дольше ее не было, тем умнее она становилась, тогда как Амелия с Джулией, по его убеждению, только тупели. Было время, когда Амелии случалось с ним спорить, хотя на защиту гуманитарных наук чаще бросалась Джулия – Амелии было трудно противостоять грубости Виктора. Может, он был прав, думала она теперь, они ведь и правда не семи пядей во лбу.
«Ну, что думаешь? – спросила Джулия. – Он ведь оставил нам дом? А денег оставил, как думаешь? Ох, вот бы». Виктор никогда не обсуждал с ними свое завещание, никогда не говорил с ними о деньгах. Создавалось впечатление, что у него ни гроша за душой, но, с другой стороны, он всегда был скупцом. Джулия снова принялась ныть по поводу семейного участка, и Амелия сказала: «Знаешь, быстрее будет его кремировать. По-моему, разрешение на похороны получать дольше».
«Но тогда мы будем прокляты до конца жизни, – сказала Джулия, – как дочери в древнегреческой трагедии, не справившие обрядов над телом отца-царя». А Амелия сказала: «Мы не в пьесе, Джулия, забудь про Еврипида», а Джулия возразила: «Нет, правда, Милли, плохо уже то, что мы его не любили», а Амелия сказала: «Мне плевать» – и нахмурилась, осознав, что говорит совсем как ее студенты.
Джулия заявила, что хочет вздремнуть, и примостилась, опустив голову на руки, на несвежем покрывале, словно таким странным образом оказывала почтение умирающему отцу. Огромные руки Виктора были благочестиво сложены на одеяле, символизируя готовность к смерти. От него потребовалось бы лишь малейшее усилие, чтобы воздеть длань и дать Джулии последнее благословение. Прикасался ли он к ним когда-нибудь по-доброму? Целовал? Обнимал? Трепал ли ласково по щеке? Амелия не могла вспомнить. «Разбуди меня, если что-нибудь случится, – пробормотала Джулия, – если он умрет или еще что». Джулия по-прежнему умела спать без задних ног и через считаные минуты вырубилась, как и Виктор. Амелия посмотрела на темные кудри сестры, и ее вдруг захлестнула нежность, больше походившая на горечь.
В последнее время у Джулии было мало работы. Раньше она играла постоянно: в провинциальном театре, в новаторских постановках в крошечных лондонских студиях и в эпизодических ролях на телевидении – была жертвами из низов общества в «Фараонах»[29] и смертельно больными в «Несчастном случае»[30] (за последние десять лет ей пришлось умереть дважды), но теперь, похоже, ее перестали звать на пробы. В прошлом году она снялась в обучающем фильме для дочернего предприятия нефтяной компании, и Амелия возмутилась, заявив, что ей бы «следовало
«Фараоны» («The Bill», с 1984) – британский полицейский телесериал.
«Несчастный случай» («Casualty», с 1986) – сериал на канале Би-би-си о врачах и пациентах отделения скорой помощи.