.
веришь в такую возможность? Я видела ее на яхтенной вечеринке! Она была с Валентино. Мы вместе пили коктейли, а затем вчетвером отправились в «Да Сильвано» ужинать. Миранда была сама любезность. Признаюсь, я удивлена.
– Гос-по-ди, я сейчас умру! Как ты могла не позвонить мне, едва вернувшись домой? Или из туалета в ресторане? Энди, признавайся, ты сейчас наврала! Быть такого не может!
Энди засмеялась.
– Конечно, я тебя дурю. Неужели ты поверила, что мы с Мирандой съели по порции тальятелле, и я тебе не сказала? Да, она появилась на празднике, но даже не взглянула в мою сторону. Все мое общение с ней свелось к вдыханию «Шанель № 5», когда она прошла мимо, не подавая виду, что узнала меня.
– Зараза ты, – с чувством выдохнула Эмили.
– Взаимно. Слушай, тебе не кажется, что это связано? Я увидела ее вчера впервые за черт знает сколько лет, и вдруг она звонит тебе на следующий день?
– Эмили, она мне не звонила, звонил Стэнли.
– Это одно и то же.
– Думаешь, до них дошли слухи о нашей маленькой привычке упоминать ее имя, чтобы привлечь знаменитостей? Но это же не преступление? – В голосе Эмили появилась тревога.
– Может, они наконец заметили, что ты стащила ее записную книжку с двумя тысячами адресов, и хотят судом обязать тебя хранить информацию в тайне? – предположила Энди.
– Девятилетней-то давности? Да ну!
Энди помассировала ноющие икры.
– Может, она решила тебя вернуть? Вдруг ты все-таки была лучшей из тех, кто сдавал в химчистку ее вещи и приносил ленч, и теперь она наконец поняла, что не может без тебя жить?
– Прелестно. Я сейчас в душ и через полчаса выезжаю. Встретимся в офисе?
Энди взглянула на часы, обрадовавшись отличному предлогу улизнуть из спортзала.
– Хорошо, тогда до встречи.
– Да, и еще, Энди, я сегодня жарю бифштекс. Ты приходи пораньше, займешься цукини. Майлса до восьми не будет.
– Годится. Скажу Максу, чтобы позвонил Майлсу. Пока.
Жесткие, как подошва, бифштексы из филе и мелко нарезанные тушеные кабачки больше пяти лет были у них дежурным блюдом. В свое время Энди и Эмили посещали терапевтические кулинарные курсы, и за целый семестр им покорились только бифштексы с кабачками. Сколько они ни готовили чертово мясо и цукини (обычно получалось два или три раза в месяц), Энди всякий раз вспоминала 2004 год, когда она ушла из «Подиума», год, изменивший все.
Энди была не из тех девушек, которые помнят, что надевали на первое сентября, на третье свидание, на дни рождения, на встречи с друзьями и на все праздники, но 2004-й навечно врезался ей в память: не каждый год мы увольняемся с работы, переживаем развод родителей, нас бросает бойфренд, с которым мы прожили шесть лет, а лучшая (вернее, единственная) подруга переезжает на другой конец страны.
Началось все с Алекса – всего через месяц после возвращения Энди из бесславной поездки в Париж под девизом «Идите вы к черту, Миранда!». Вспоминая эту перепалку, Энди внутренне корчилась от мучительной неловкости, в ужасе от собственного поведения. Да, она считала такой способ увольняться в