На пажити Богоматери. Монахиня Алипия. Лариса Александровна Некрашевич
она меня радостно, сказала, что нужно и сколько приготовить на обед. Стала я помогать по хозяйству, стирать белье, убирать в хатке, на огороде трудиться. Потом стала оставаться на ночь. А когда матушка заболела, то я и вовсе не ходила домой, так прожила я с матушкой Алипией двадцать лет. Съезжу домой, сварю большую кастрюлю борща и на второе что-нибудь, поставлю в холодильник своим футбольным болельщикам и бегу к матушке. А они и довольны, что я им не мешаю, и мне у матушки хорошо, на душе радостно и спокойно.
О своих родителях матушка вспоминала, что отец был строгий, а мама очень добрая, большая труженица и очень аккуратная. Бывало, положит в передничек всяких угощений и велит маленькой Агапии разнести их бедным в селе. Особенно много гостинцев раздавала мама в праздники, но старалась так, чтобы отец не знал. Семья, видимо, не особенно нуждалась. Вспоминала, что родители много работали в поле. Когда пришло время учиться, Агапию отдали в школу, и там проявила она удивительные способности: живая, быстрая, сообразительная, она не могла удержаться и всем подсказывала, мешая уроку. Однажды учительница удалила ее из класса. Она стояла в коридоре и плакала. Шла другая учительница, и, увидев плачущего ребенка, остановилась, утешила, поговорила. Потом пошла с нею в класс к учительнице, у которой училась Агапия, чтобы выяснить, почему она так строга к девочке. Учительница сказала, что она очень умна и посоветовала коллеге взять ее себе в класс. Учительница-утешительница привела в свой класс Агапию, а класс оказался порядком выше, и там повторилось тоже самое – девочка всех поражала своей сообразительностью и умом. Но сколько она проза- нималась в школе, неизвестно.
Стала как-то матушка рассказывать, что у одного деда Калашникова были деньги – пять тысяч рублей. Когда стали деньги обменивать, то все его деньги пропали. Тогда я вспомнила, что это мой дедушка жил в селе, и его все звали «калашником». А когда был обмен денег, у него все деньги пропали. А всего было пять тысяч рублей. Матушка спросила: «А что делал он?» Говорю: «Калачи пек». Даже о моем дедушке матушке было открыто. Очень строго матушка Алипия соблюдала посты – Первую и Страстную неделю Великого поста, среду и пятницу каждой недели она ничего не ела. Спать не ло- жилась, всю ночь молилась. На шее на шнурке носила большую связку ключей – своеобразные вериги.
Интересна их история. Матушка рассказывала, что во время войны, находясь в немецком лагере, работала на каком-то заводе. «Подойду ночью к сетке, разрежу ее и всех выпушу. Все уйдут и живы останутся, и никто не знал, где они девались». И за каждого спасенного ею человека на шее прибавлялся ключик маленький и большой, беленький и желтый. Эту тяжелую связку матушка носила на шее до самой своей смерти. Тонкий, крепкий шнурок впивался в тело, оставляя глубокий синий рубец.
В нашей церкви заболел священник – инсульт, отняло всю правую сторону.
Пришла я к матушке, плачу. «Не плачь, Марфа, а то тебя бить будут. Он поправится, еще служить будет». Я не поверила. Сварила матушка мазь –