На пажити Богоматери. Монахиня Алипия. Лариса Александровна Некрашевич
видно, старица таяла на глазах, как свеча догорала в ней жизнь. Как и прежде, приходили к ее порогу люди узнать о ее состоянии и с тихой слезой уезжали по домам, неся в сердце молитву о ее здоровье. Измученная долгой и тяжелой болезнью, совершенно высохшая, без пищи, питья и движения лежала она последние 17 дней. Двери келии были открыты, и кто приезжал, подходил про- ститься со старицей. На 18-й день лицо матушки стало светлеть, на щеках появился румянец, она открыла глаза, на губах дрогнула улыбка, и она впервые за долгое время попросила есть. Съела несколько ложек молочной каши и, едва слышно, проговорила: «Ради людей я вымолил себе продление». С этого времени стала медлен- но поправляться. Дежурившие при ней чада старались не пускать к ней посетителей, оберегая ее покой. Но эта опека ее тяготила, она знала свое предназначение на земле. Через открытые двери слышала голоса пришедших и кричала: «Пусти ее, ей надо!».
Из Троице-Сергиевой Лавры приехал архимандрит Наум и собравшимся сказал: «За молитвы духовных чад Господь продлил ее земные дни».
Был такой случай. Одна девочка сидела в саду и ее в горло ужалила оса. Испуганная, она побежала к матери, растерялась и мать. Начала быстро расплываться опухоль и кто знает, чем бы все кончилось, ведь врачебной помощи поблизости никакой не было. В этот момент подошла матушка. Ей рассказали, что случилось. Она наклонилась, посмотрела, куда укусила оса, вынула жало, перекрестила девочку и сказала: «Ничего не будет». Возвратившись домой, девочка с мамой нашли на шее, к великому своему удивлению, едва заметное маленькое красное пятнышко от укуса. Ни боли, ни опухоли у девочки не было. Один Господь знает, может быть этим своим крестным знамением матушка спасла отроковице жизнь.
Окошко в келии завешивали на ночь одеялом, свет не включали. Однажды поздним вечером слышим, – подъехала машина, и стали сильно стучать в дверь и в окно. Но мы с матушкой сидели тихо и молились. Долго стучали они. Матушка говорит: «Выгляни, посмотри, кто приехал». Я увидела людей в белых халатах и белую машину. Так и не достучавшись, скорая помощь уехала. Когда мы немного успокоились, матушка спросила меня:
«Ты испугался?» «Нет, – отвечаю – я с Вами ничего не боюсь». Грозился сосед матушку в психиатрическую больницу отправить, но Господь ее сохранил.
Стала матушка готовиться к смерти и говорит Елизавете: «Иди в Лавру и приведи Марфу».
– Да там ли она?
– Там, там, иди за нею.
Елизавета нашла меня в Лавре, передала слова матушки. Пришла я к ней в пятницу, 25 октября. Матушка посадила меня рядом, смотрела на меня молча, взяла мою голову, наклонила к себе и поцеловала в лоб. Потом еще и еще раз. Из глаз ее тихо текли слезы: ни стона, ни вздоха, ни ропота. Я спросила: «Может, благо- словите меня остаться?» Но одна женщина, не буду называть ее имени, стала говорить, что матушке и так тяжело, ее не надо беспокоить, и настояла на том, чтобы я ушла домой.
Когда гроб с телом матушки