В сердце Австралии. Роман. Вера Мещерская

      «Да, ради этого стоит жить!» – подумала Нэнси.

      Глава восьмая

      Несколько необычных пасмурных ночей (так и не принесших с собой дождя!) раскалили воздух. Духота продолжалась даже после заката. В женской палате томилась единственная пациентка.

      Это была миссис Эдисон со склада. Она вполне пошла на поправку.

      Сёстры поручили её Заире, которая за всю ночь не сомкнула глаз, ухаживая за ней. Заира, дочь Ахмеда, теперь числилась в штате, но её старшая сестра присматривала за ней и по наказу отца сопровождала по дороге.

      Миссис Эдисон споткнулась о старую железяку во дворе и сломала кости на обеих ногах выше колен.

      Перелом был закрытым и вскоре она уже могла ходить, опираясь на костыли.

      Временами после тяжёлой жизни с небольшими просветами она баловалась сервированным дневным чаем и тем, что три дня подряд ей не пришлось готовить. Она понарассказывала им о складах в буше и забавного и не очень. Её покойный муж однажды помогал человеку, упавшему с лошади и сломавшему себе плечевую кость. Да так, что та даже выпирала. Он находился неподалёку от канала, что и помогло ему выжить, но когда он предстал перед миссис Эдисон, рука начала чернеть:

      – Так и пришлось её ампутировать, – говорила она, – Прошла неделя, пока его не осмотрел доктор, а гангрена продолжалась.

      А когда в посёлке появились движущиеся растения, и она была в панике. 

      – Сколько надо сил, – стонала она, – Особенно, когда дело касается работы, в которую вложил всё. Я смогу преступить к ней, сестра Стэн?

      – Не раньше, чем через неделю. Мы сделали всё, чтобы кости начали срастаться, не стоит напрягать ноги, пользуясь костылями.

      За помощью к ним обратился Сэм Мэнди, главный погонщик – у него слезились глаза.

      Раздражение было вызвано горячим песком во время перегона скота в бурю.

      Это был крепкий человек лет тридцати с тёмной шевелюрой, начинающий обрастать длинной бородой усами. Одет он был в длинные штаны, рубашку цвета хаки с закатанными рукавами и высокую габардиновую широкополую шляпу.

      – Как будто проехался по маршруту «Квинсленд – ад», – бросил он, – Бедные насаждения, в начале их завезли на подошвах, как я понимаю, сначала один из них умер, потом другие оставили меня, поехав верхом назад. Я остался с подручным мальчиком аборигеном, который правил телегой. Один с целым стадом! А проходили мы всего по семь миль в день. Мэб промыла ему глаза тёплым раствором борной кислоты и предложила ему прилечь с холодными компрессами у глаз. 

      – Не могу, – отрезал Мэнди, – Надо гнать скотину к поезду.

      А у Купера напоить перед отправкой всю тысячу голов. Стэн угостила его чаем и объяснила, что тёплым чаем также можно промывать глаза в дороге.

      – Благодарю, Сестра! – и он ушёл, тряхнув на прощанье головой так, что пыль с его шляпы посыпалась на его тёмные волосы.

      Скотина напилась у насыпи из родника,