Тайные полномочия. Антон Чиж
Деваться было некуда. Ванзаров только разжал губы, как вкус металла и горечь до отвращения наполнили рот.
– В раю потчуют нектаром и амброзией, – сказал он, кое-как проглотив отраву.
– Амброзия научного рая, – ответил Лебедев, стряхивая капли на пол. – Если бы не эта микстурка моего изобретения, погибали бы в страшных мучениях. А так – только заблевали всю лабораторию.
– Простите… Мне очень стыдно…
– Пустяки, коллега! Ничто не стыдно, что на пользу здоровью. Да хоть мочу пить!
Ванзаров кашлянул, чтобы скрыть рвотный позыв.
– Это мышьяк? – спросил он.
– Что же еще! Наш старый знакомый. Оружие не столько смертельное, сколько мучительное. Особенно в неумелых руках. Чаще всего травятся кухарки от несчастной любви и нервные барышни от нее же, проклятой. И не знают, что умирать будут не мгновение, а эдак с недельку. Если, конечно, не проглатывают весь пузырек сразу.
– Мне мышьяка явно пожалели.
Лебедев профессиональным взглядом окинул тело, лежащее в расстегнутой сорочке.
– Из расчета комплекции и молодого организма я бы рекомендовал чайную ложку.
– Благодарю, буду знать.
– Вы бы с ядами не шутили, – сказал Лебедев. – Один раз уже с того света вернулись, теперь второй звоночек. Надорвете желудок, кому будете нужны в инвалидном состоянии?
– Благодарю за правду.
– Лучше так, чем возить вас в инвалидной коляске. Да и времени у меня на это нет. Брошу посреди Невского проспекта, будете в шляпу милостыню собирать.
– Умеете вы, Аполлон Григорьевич, поднять настроение, – сказал Ванзаров и попытался встать.
Лебедев схватил его за плечи и толчком вернул обратно.
– Куда собрался?! – рявкнул он. – Радуйтесь, что живы. Хорошо, дежурный чиновник сообразил ко мне бежать. После такого – неделя постельного режима, не меньше. Пить отварчики и бульончики. Трогательная женская забота и полный покой. Ах, да, вы же не женаты… Все мы, холостяки, когда-нибудь умрем в одинокой постели, и найдут нас через год, когда останется объеденный мышами скелет. Ну, вам об этом еще рано думать.
– Я не могу лежать неделю, – тихо сказал Ванзаров. – Мне надо быть на дружеской вечеринке.
– Шутите или издеваетесь? – спросил Лебедев. – Только что был на шаг от смерти, а он уже веселиться собрался.
– Ничего общего с весельем. Мне надо ехать на Олимпиаду…
Аполлон Григорьевич потрогал лоб больного.
– Горячки вроде нет, а такой бред несете. Какая Олимпиада?
– Первая, в Афинах. Буду выступать в состязаниях борцов…
– Пожалуй, привяжу вас к кушетке, от греха подальше, – задумчиво сказал Лебедев. – Читал, что после отравления мышьяком в редких случаях происходило нарушение мозговой деятельности, но чтобы с ума сойти… Первый случай в истории судебной медицины. Будем именовать «синдромом Ванзарова». Клиническая картина: человек рвется совершать неадекватные поступки и верит в полный бред.
– Это не бред, у меня поручение