Заклинатель Ос. Александр Витальевич Спахов
прекрасна и сногсшибательно обычна. Как все, они несколько раз сбегали на край света, как все, нередко витали в облаках. В их диалогах стало проскакивать понятие «задержка» и зазвучало слово «деньги». Ничего страшного, это нормально. Сладкие ночи по-прежнему сменяли незабываемые дни, игривые вечера предвещали нежные рассветы. Любовь не затухала, наоборот, она становилась пронзительней и тоньше, словно первый голод с дороги был приглушен грубой пищей, а затем путники приступили к изысканным и сложным блюдам, где вкус задавали оттенки и нюансы, полутона и недомолвки. Как глаза постепенно начинают привыкать к темноте, так и ослепление влюблённостью проходит, и начинаешь вдруг замечать пористую кожу и обломанный ноготь, запах совсем не ландыша. Разумеется, через это проходит каждая пара, конечно, так и должно быть в период привыкания и, если хотите, смирения, но Николаше и А. было по девятнадцать лет, и они не собирались ни к чему привыкать.
«Неужели это всё, что у меня будет в жизни? Да, он прекрасный человек, и я его люблю. С ним, кажется, мне хорошо. Но как я могу сравнивать? Что я видела и испытала? Вдруг я заблуждаюсь и принимаю четверть за целое?»
«Да, А. прекрасна. Если быть честным, то надо признать: Господь Бог кроил А. именно для меня, Николаши. Все в ней Он сотворил мне по вкусу и росту. Он знал, что мне нужно и что мне по нраву, но, может, Он такое сотворил в нескольких бесподобных экземплярах? И мне стоит поискать и их?»
Короче, они расстались. Не с первой попытки, не в одночасье, но расстались. Так получилось… Жизнь для них не остановилась, она продолжалась, обещая новые увлечения и сюрпризы.
Через несколько лет, уже выполняя за границей задание Родины, Николаша, мучимый одиночеством, не сдержался и ушёл, что называется, в самоволку. Улетел, никого не поставив в известность, на несколько дней на встречу с А. Летом девяносто пятого они списались и встретились подальше от посторонних глаз, на греческом острове Крит.
Древнегреческие боги Антей и Марсий, которые случайно оказались неподалёку, не дадут соврать: и Николаша, и А. признались, что не раз пожалели о разрыве. Они оба согласились с тем горьким выводом, что встретились тогда, в девятнадцать лет, слишком рано и по неопытности не поняли, какое обрушилось на них громадное и редкое счастье. Но Господь Бог дважды не предлагает…
Свидание продлилось пять дней, и они расстались, теперь уже навсегда. Слишком много успело налипнуть на их жизни такого, чего нельзя смахнуть, как средиземноморский песок…
Во второй раз Николаша влюбился в испанку. Разумеется, между А. и испанкой у него случались романы, но всё больше из категории «случайных связей». Некоторые из его знакомых женщин, надо признаться, были прехорошенькие, но испанка… Испанка затмила всех! Она любила Николашу, как разбойник свой нож, как Христофор Колумб Запад, а альбатрос встречный ветер. Звали её Долорес.
Из-под круто изогнутых бровей на Николашу взирали очи цвета золотых дукатов с потерпевших крушение в Карибском море трехмачтовых фрегатов. Улыбка её простиралась, как гряда