Теория золота. Руслан де Хан
быть разбитым на куски, и хорошим аргументом в надежде не стать обедом самому. Но только не для меня…
Поединок… всё это сакральное действо для меня как открытая книга, в которой ты видишь душу не только противника, но и самую тёмную и скрытную из всех… свою.
И всё, как бы там ни было, поединок – это не одна только грубая сила. Далеко не только слепая удача, как перестрелка среди тёмных коридоров мёртвых стен, и даже не отточенное годами мастерство. Для меня это всегда было искусством, отдушиной в мире, где из прекрасного остались лишь вечно цветущие дамы… тем, что осталось мне от отца. Прошлым, что теплится приятной памятью в сердце. То, для чего я был рождён… моей душой.
Глава 4 Поворот не туда
Внимание! Внимание! Говорит Столица! Рубрика «Личности».
Выпуск дня: Кёнхаку ден Мэй 20 лет, пол женский, любимое оружие тяжёлый пистолет-самопал и сапог, гражданство: советник при Шине де Нар и «Великий Учитель».
Заметка 1 – Бежать…только бежать… какой позор.
Такие мысли крутились в голове, пока кирзовые сапоги гремели по бетонному полу своими окованными железом носками, а металлические пятки воистину сверкали, высекая искры из-под измазанных кровью девичьих ног.
– Прости, отец, я не смогу сдержать слово. Но сейчас мне нужно бежать.
Бичевания подстёгивали лучше любой погони, пока по открытому коридору девочка бежала одна, не обращая внимания на залетавших, через настежь открытые разбитые окна и пробоины в стенах пустоши, мутантов. Голоса погони уже окончательно отдалялись, смешиваясь с громом канонады выстрелов и «тетешных» хлопков, под мирно падающий с окон жёлтый снег. Лишь свет молний погибшего мира освещали пустынный коридор.
– Миновать лестницу и всё, другой мир, чистый лист. Меня не узнали, скажут зверомен погрыз. Да, точно, так и будет. Никаких сомнений, только бежать.
Со слезами на глазах мне оставалось только бежать… бежать прочь от себя, от друзей, от сестры.
– Прости, Аяно, прости!
Неужели. Длинный коридор увидел свой конец, лестница позади и человека в разорванных лохмотьях никто не остановил, пока свой первый в новой жизни приют, девочка не нашла в тёмной и мрачной кладовой второго этажа.
– Прости, сестра, прости…!
Усевшись на холодный пол и в судорогах опиравшись на книжные пыльные полки, я наконец смогла унять ноги и остановиться. Сердце сжимало грудь и оставалось только плакать в непроглядной холодной тьме… тишине бесконечно долгих минут.
Наконец, тяжёлая пыль смешалась со слезами, склеив веки тяжёлым тревожным сном в этой непроглядной темноте, а мысли пропали, трусливо сбежав от проблем.
Проснувшись, я уже собралась с потускневшими мыслями, но яркие моменты горячей крови на руках и чувство вины, томило хуже любой пули, что, застряв в животе, создавала горячее чувство тяжёлой кровавой «сытости».
– Где я…?
Думать было некогда, так что девчонка всего лишь укрылась там, куда смогла пролезть. Всё равно от себя не скроешься, так что какая была разница… вот только