Ката. Стейнар Браги
Позвонил водитель автобуса с автовокзала и сообщил, что сейчас им привезут больного на такси – одного из пациентов, которому ставили капельницу. Ката ответила, что встретит его у входа.
Она сделала еще несколько звонков, заказала в палаты покрывала и пожаловалась, что пульт управления телевизором не работает. Затем послала свою коллегу Фьоулу в провизорскую за свежими дозами медикаментов, взяла кресло-каталку и покатила ко входу встречать Кьяртана – того, кто звонил с автовокзала. Ему было тяжело ходить. Немного подождав, увидела, как к дверям больницы подъезжает такси, помогла Кьяртану заплатить своей карточкой, вылезти из машины, подвела его к креслу-каталке и предложила сесть.
– Я сам дойду, – сказал он, помотав головой. Ката ничего не ответила, только ласково улыбнулась и подождала, пока он все же усядется.
Если ей не изменяла память, Кьяртан был фермером, с хутора где-то под Боргарнесом, держал коров, овец и экономку-португалку, которая иногда готовила маленькое экзотическое блюдо – сам Кьяртан называл его «патас», а у Каты были веские основания полагать, что речь идет о тапас. Он был неразговорчив, и в его прошлые визиты Ката заметила, что телевизор он смотрел, не двигая глазами; как будто просто пригвождал их к экрану или стене над ним, чтобы не глядеть вокруг: на лекарства, текущие в его жилы по трубкам, на других пациентов, которые то бледнели, то отекали, совсем как он сам, и сливались со стенами. После того как Ката узнала, что у него уже нет в живых ни родителей, ни братьев, а экономка мало знает по-исландски, она предложила ему записать его на консультацию к психотерапевту.
– Это как тот придурок – Вуди Аллен? – сказал тогда Кьяртан, смотря отсутствующим взглядом. При наихудшем раскладе, если придется назначить паллиативное лечение (вероятность чего постоянно возрастала), – он, может быть, перестанет робеть и разоткровенничается. Но бывали и такие пациенты, которые даже на смертном одре сдерживали слезы из опасения показаться ненормальными или еще какими-нибудь. Показать, что их переполняют чувства. Как будто это что-то постыдное.
Она покатила Кьяртана по наклонному коридору на второй этаж и завезла в гостиную в своем отделении.
По пути из гостиной в бедре у Каты что-то щелкнуло. Ногу пронзила колющая боль, она громко выругалась и взглянула на ничего не выражающее лицо санитарки, катившей перед собой тележку.
– Зараза, – прошипела Ката чуть тише и потерла бедро. – Ты что, по сторонам не смотришь?
– Тот же вопрос, – надменно ответила девушка. Ее грудь была тугой, а халат расстегнут так низко, что было видно ложбинку между грудями; брови – выщипанные черные черточки, при том что сама девушка была блондинка; лицо скрыто под толстым слоем макияжа. Она и раньше обращала на себя внимание Каты – из-за того, что однажды во время воскресного дежурства от нее пахло вином. Ката тогда спросила: «Что это за деваха?» – а Инга уточнила: «Ты про эту телку?»; и тогда Ката впервые услышала, что это слово применимо не только