Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда. Роберт Стивенсон
нем не замечалось никакой ненормальности; он улыбался противной усмешкой, и в его обращении с адвокатом проглядывала отталкивающая смесь робости и дерзости, точно в злодее; голос у него был сиплый, шепчущий, довольно прерывистый. Все это говорило не в его пользу, но тем не менее не могло служить объяснением неведомого отвращения, презрения и страха, с которыми Утерсон смотрел на него.
– В Хайде должно быть что-то особенное, – сказал себе встревоженный адвокат. – В нем есть что-то, а что именно, не знаю. Прости меня, Боже, он кажется не человеком, а представляется полутроглодитом, если так можно выразиться. Или это старая история доктора Фелля? Или низкая душа просвечивает в нем наружу и преображает его материальную оболочку? Я думаю, последнее верно, потому что, о, мой бедный Генри Джекиль, если когда-нибудь я видел печать сатаны на человеческом лице, то именно на лице твоего нового друга!
За углом торговой улицы, на площади, стояло несколько старинных красивых домов, в настоящее время по большей части потерявших свое прежнее блестящее положение и населенных людьми всевозможных положений: картографами, архитекторами, мелкими адвокатами и агентами неизвестных предприятий. Однако один дом, второй от угла, был занят целиком, носил на себе отпечаток комфорта и богатства, хоть в настоящую минуту и был погружен во тьму, так как в нем светилось одно полукруглое окошечко. У его-то двери остановился Утерсон и постучал. Ему отворил старый, хорошо одетый слуга.
– Доктор Джекиль дома, Пуль? – спросил адвокат.
– Я посмотрю, мистер Утерсон, – ответил Пуль и провел гостя в большую, но сумрачную приемную, вымощенную плитами, отопляемую по примеру загородных домов ярким открытым камином и заставленную дорогими дубовыми шкафами. – Угодно вам подождать здесь, сэр, у камина, или прикажете осветить столовую?
– Благодарю вас, я подожду здесь, – сказал адвокат и облокотился на высокую каминную решетку.
Комната, в которой он остался один, составляла любимую затею его друга-доктора; сам Утерсон любил говорить о ней, как об одной из самых привлекательных приемных Лондона. Но сегодня в душе адвоката был какой-то страх; лицо Хайда угнетало его мозг, он чувствовал (а это случалось с ним редко) тоску и отвращение к жизни. Благодаря мрачному настроению ему казалось, что он читает угрозу в мелькании отсвета камина на полированных шкафах, в беспокойном колебании теней на потолке. Сам стыдясь своей слабости, он все же почувствовал облегчение, когда вернулся Пуль и сказал ему, что доктора Джекиля нет дома.
– Я видел, что мистер Хайд вошел в дом через дверь бывшего анатомического зала, Пуль, – сказал он. – Позволительно ли это, когда доктора Джекиля нет дома?
– Вполне, сэр, – ответил слуга, – у мистера Хайда есть ключ.
– Очевидно, ваш господин очень доверяет этому молодому человеку, Пуль? – задумчиво заметил адвокат.
– Точно так, сэр, – подтвердил Пуль. – Нам всем приказано слушаться его.
– Кажется, я никогда не встречал здесь мистера Хайда?
– О, нет, сэр, он никогда не обедает у доктора, – возразил дворецкий. –