Кубок войны и танца. Оганес Мартиросян

      «Рембо – первый реалист, он описал мир таким, каким видел, а видел он его всегда через призму Харрара, сквозь будущее, глядя на всё двумя золотыми монетами, вставленными в глаза».

      По противоположной стороне улицы прошёл гигантский Вейнингер, окружённый чернокожими, женщинами и евреями, они бежали вокруг него, хватали за рукава, за штанины, кричали, вопили, требовали шоколадных конфет, Торы, соития, вуду, а он отмахивался от них, кривил края губ, смотрелся живым Маяковским, размахивал книгой, громко трубил в африканский рог и прибавлял скорость, впадающую в него, как река в океан.

      «Этого не может быть, я сплю, я во сне, Чечня мне только привиделась, она – нож, вскрывающий консервную банку, или моё сознание, чтобы извлечь и съесть».

      Отто увидел меня и закричал:

      – Иудаизм – женское начало! Я был прав.

      Я смутился, после чего вспомнил свою книгу «Первые дни империи», предшествующую дурке, когда я написал то же самое, после момента, вспышки, мгновения, озаривших мой мозг и направивших его в сторону прошлого, на огромной скорости, ведя к крушению и падению, то есть повторению мировой истории, если брать её начало, схождение, приземление, взрыв, расколовший сознание на две части – на весь мир и Кавказ.