Холодный мир. А. Дж. Риддл
у меня будет кислород, электричество и коммуникатор – если они еще работают.
– Годдард, вы меня слышите?
– Слышим вас, командир Мэтьюс. Доложите о ситуации.
Но до того, как я успеваю что-то сказать, модуль, в котором я нахожусь, взрывается, и меня утаскивает в разверзшуюся тьму.
Сознание и чувства возвращаются ко мне волнами. Как будто ты режешь лук: сперва ничего, а потом сразу – боль, тошнота и полная тишина вокруг.
Я все еще пристегнута к станции, но модуль подо мной разделен надвое, и я могу видеть Землю. Ледяные поля покрывают Сибирь и движутся к Китаю. Контраст между белым снегом и зелеными лесами выглядит прекрасно до тех пор, пока ты не задумываешься, что именно так сейчас выглядят разрушения и смерть.
Части МКС плавают вокруг, как детальки от конструктора Лего, но ни одной капсулы «Союз» не видно. Я пытаюсь вызвать остальных членов команды – безрезультатно. Затем наземные станции – тот же результат. Я стараюсь сообразить, уменьшается Земля или увеличивается. Если последнее, то я падаю на планету и сгорю в атмосфере; если наоборот – я преодолею земное притяжение и улечу в космос, после чего либо задохнусь, либо, если станция продолжает вырабатывать кислород, умру от голода.
4
Джеймс
Я бросаюсь вперед и хватаю Марселя за руку. Моего веса недостаточно, чтобы повалить здорового мужчину, но я могу отвести нож от шеи Педро.
Надзиратель выворачивается из захвата, что-то достает из кармана и бьет этим Марселя в бок.
Я чувствую, как через меня проходит электрический разряд. Марсель начинает биться в конвульсиях, а выпущенный им нож падает на линолеумный пол, пока мы оба оседаем на пол, как два мешка с картошкой.
Думаю, для Педро незаконно иметь электрошокер, но я рад, что он у него есть.
Отодвинувшись от руки Марселя, я чувствую, что разряд тока слабеет. Я чувствую слабость, а онемевшие губы весят, кажется, целую тонну.
Пока треск электрошокера не прекращается, здоровый заключенный крутится, как рыба в доках.
Педро наконец дотягивается до ножа, и, к моему удивлению, Марсель хватает его за руку, но слишком слабо, чтобы удержать его. Свободной рукой заключенный бьет более слабого надзирателя по ребрам. Педро вскрикивает.
С трудом приподнявшись на трясущихся ногах, я хватаю Марселя за руку, мешая ему замахнуться для нового удара, и в тот же момент слышу, как кто-то зовет его по имени – по коридору к нам приближается новая группа заключенных.
Нож теперь у Педро в руке, и внезапно все тело Марселя покрывается кровью, заливая грудь, руку и меня вместе с ним. Клянусь, я чувствую, как он холодеет.
У него булькает в горле и медленно стекленеют глаза.
Педро скатывается с него, хватает его рацию. В последний момент я успеваю остановить его окровавленной рукой:
– Педро, нет.
Он замирает. Я продолжаю, тяжело дыша:
– Их слишком много. Охранников больше, чем заключенных. Сто на одного.
После этих слов Педро задумывается и, наконец, кивает головой.
– Я