Холодный мир. А. Дж. Риддл
мной.
Я не верю собственным глазам, слезы текут по моему лицу – меня спасут.
6
Джеймс
В федеральной тюрьме с вами происходит, если так можно выразиться, удивительная вещь – вы получаете некую «уголовную породу». Вы не обычный вор или убийца, мотающий срок в тюрьме штата. Обитатели Эджфилда или других исправительных заведений – настоящие гении преступного мира. Ну или, как минимум, те, кто стремится совершить преступление, которое станет известным далеко за пределами штата, и нарушил федеральный закон.
Минус в том, что они достаточно умны, чтобы найти меня и Педро. Мои подозрения подтверждаются, когда я слышу, как открывается сушилка в самом начале ряда, а потом следующая.
Вдалеке слышен треск автоматной очереди. Национальная гвардия ворвалась внутрь, умело использовав фактор времени. Через несколько минут они будут тут, и тогда – никаких переговоров. Самое важное – элемент неожиданности.
Дверца моей сушилки распахивается, и чья-то толстая рука выбрасывает наружу простыни. Вслед за этим мне в лицо направляется дуло пистолета.
– Вылезай!
Подняв руки, я начинаю аккуратно выбираться из сушилки, превозмогая боль во всем теле.
Звуки выстрелов все ближе. Такое ощущение, что началась Третья мировая война.
– Закрой дверь и подопри ее столом! – кричит один заключенный другому.
Я уже почти вылез из сушилки, но хотел бы забиться обратно вглубь, потому что знаю, что меня ждет. Боже, эти ребята тупые. (Хотел бы я взять назад свои слова о среднем уровне интеллекта федеральных преступников.)
– Я сказал, вылезай!
Как бы я ни хотел остаться внутри, приказания под дулом пистолета нужно выполнять. Я пытаюсь встать на непослушных ногах, как молодой олененок, делающий первые шаги.
Педро находят пару секунд спустя. Он хоть и выбирается с трудом, но стоит, гордо выпятив грудь. Сейчас он мне нравится все больше и больше, и, надеюсь, мы не сдохнем здесь, посреди прачечной.
Они заставляют его встать на колени, предварительно отобрав рацию и электрошокер, который он использовал на Марселе.
Мне больно стоять, так что я, ссутулившись, приваливаюсь к сушилке и замечаю, что выстрелы стихли. Что бы там ни происходило – война закончилась.
Неожиданно оживает рация, которую один из заключенных, по-видимому, забрал у другого охранника.
– Обращаюсь к тем, кто находится в прачечной. Все кончено. Выходите с поднятыми руками – больше нам потери тут не нужны.
Предводитель мятежников выглядит совсем не так, как я ожидал. Белый, средних лет, не особенно мускулистый, с уже редеющими волосами и однодневной щетиной. Он похож на тех, кого вы можете видеть на канале CNBC рассказывающими о том, что вам стоит купить акции его компании, несмотря на то что в последних отчетах у них крайне сомнительные показатели. Может быть, именно такие аферы его сюда и привели.
Он оглядывается, меряя комнату шагами, и видит то, что я и так знаю: ни окон, ни дверей, никакого пути наружу.