Молодой. Рома Хороший
хрустально чистыми водами мелководная горная речушка, название которой на местном наречии звучит как «сай». «Журчи-журчи, и я пожурчу» – усмехнулся мальчик, глядя на эту речку.
Довольно быстро нагнав туристов, он обнаружил, что они сделали очередной привал на значительной по размеру площадке, усеянной многочисленными валунами и глыбами. Многие школьники уже отстегнули фляжки и, припав губами к горлышкам ёмкостей, жадно поглощали живительную влагу. Роман не последовал их примеру. Он знал из личного опыта охотника, спасибо отцу, он научил – лучше превозмочь жажду, иначе она замучает. «Поднимемся на вершину, там попью немного» – решил он. Все уже, как – то непроизвольно, разбились на пары. Поискав глазами Наташу, Рома сразу её не заметил и подошёл к Людмиле Дмитриевне, удобно расположившейся в тени огромного камня. Лицо женщины было прикрыто роскошной широкополой панамой соломенного цвета. Женщина дремала. Слегка кашлянув, чтобы объявить о своём присутствии, Роман, мягко улыбаясь, спросил:
– Прошу простить за то, что так бесцеремонно нарушил ваш покой, Людмила Дмитриевна. Как Вы себя чувствуете?
– Прекрасно, Рома – улыбнулась ему в ответ красивой и доброй улыбкой учительница.
– Ты куда пропал из моего поля зрения? Вот, объявила привал на полчаса. Что – то случилось? – настороженно спросила она.
– Нет, всё хорошо – поспешил заверить Роман – У нас все на месте? Вы Наташу не видели?
– Видела её совсем недавно. – Людмила Дмитриевна поднялась со своего места и стала обходить камень, под которым сидела до сих пор – А сейчас не вижу. – забеспокоилась она.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, я сейчас найду её. Отдыхайте! – юноша быстрыми шагами поспешил к открытому краю площадки, где обзор был лучше.
– Рома, как найдёшь её, дай мне знать, хорошо? – с надеждой воскликнула учительница.
– Договорились – кивнул Рома.
Рома стал обводить людей рассеянным взором, и вдруг заметил Наташу, она о чём – то весело щебетала с Андреем, сидя рядом с ним под большим камнем причудливой формы. В романах обычно пишут в таких случаях: ни один мускул не дрогнул на его лице. Рома в стрессовых ситуациях никогда не соответствовал эталону, о чём в последствие всегда сокрушался. Он ничего не мог поделать с собой в такие секунды, абсолютно ничего: на языке уголовного права – впадал в состояние аффекта.
Красивое лицо его, мгновенно ставшее белее мела, исказила страшная гримаса ярости. Тонкие губы презрительно искривились. Крылья римского носа дрогнули, затем стали раздуваться, как у быка, которого дразнит матадор своей нелепой красной тряпкой. В горле заклокотало бешенство. «Свадьбы не будет!!! Так, кажется, Шурик безапелляционно заявил в той комедии? А здесь что мы с тобой видим, Рома? Не смешно, почему – то, да? Споко-ойно, Рома! Драки тоже не будет, по крайней мере – здесь и сейчас. А она тоже хорош-ша» – эти мысли, как автоматная очередь, прошили