Дурная кровь. Роберт Гэлбрейт
не юной женщине можно было только посочувствовать, но откровенность Страйка заслуживала уважения, которым, видимо, прониклась даже скептически настроенная Ким.
– А реальные перспективы таковы. – Страйк тактично просматривал свои записи, пока Анна тыльной стороной руки смахивала слезы. – Я считаю, у нас будет возможность поднять материалы дела благодаря неплохим связям в Главном полицейском управлении. Мы сможем вновь просеять имеющиеся сведения, повторно опросить свидетелей, если сохраняется такая возможность, и не по одному разу проверить каждую мелочь. Но велика вероятность того, что за давностью лет мы не сумеем утереть нос полиции, да к тому же перед нами встанут два серьезных препятствия. Первое – это отсутствие заключения судмедэкспертизы. Как я понимаю, ваша мать исчезла бесследно, это так? Полиция не обнаружила ни предметов одежды, ни автобусного билета – ничего.
– Да, это так, – пробормотала Анна.
– А второе вы и сами отметили: многие из тех, кто мог бы дать свидетельские показания, наверняка ушли в мир иной.
– И это тоже верно. – С носа Анны сбежала сверкающая на солнце слеза и упала на плексигласовый стол; Ким обняла супругу за плечи. – Не иначе как на меня влияет сорокалетний рубеж, – всхлипнула Анна, – но мне невыносимо думать, что я сойду в могилу, так и не узнав правды.
– Мне понятны ваши чувства, – сказал Страйк, – но никаких гарантий успешного завершения дела я дать не могу.
– Скажите, – вступила в беседу Робин, – не появилось ли за эти годы каких-нибудь улик или подвижек?
На этот вопрос ответила Ким. Встревоженная неприкрытым отчаянием Анны, она не отпускала ее от себя.
– По нашим сведениям – нет, правильно я говорю, Анни? Но любая информация такого рода в первую очередь была бы направлена отцу Анны. И не факт, что Рой захочет с нами поделиться.
– Он делает вид, будто ничего не произошло, ему так легче. – Анна вытерла слезы. – Притворяется, что моей матери никогда не существовало. И только одно ему мешает: ведь если моей матери не существовало, откуда взялась я? Хотите – верьте, хотите – нет, но меня гложет мысль, что она могла уйти без принуждения и просто не захотела вернуться, не захотела узнать, как сложилась моя судьба, или сообщить о себе. Невыносимо об этом думать. Моя бабушка по отцу – я никогда ее не любила, это была злобная особа – любила повторять, что, по ее глубокому убеждению, моя мать попросту сбежала. Чтобы не быть женой и матерью. Мучительно думать, что мать сознательно обрекла нас на этот ужас неизвестности и ни разу не проведала свою родную дочь… Погибни она от рук Денниса Крида, это было бы страшно… жутко… но горе имело бы свое начало и свой конец. Я могла бы ее оплакивать, а не терзаться от мысли, что она живет себе где-то в другом месте, под другим именем и не желает нас знать.
Воспользовавшись очередной краткой паузой, Страйк и Робин допили кофе, а Ким сходила в кухонный отсек, чтобы оторвать от рулона бумажное полотенце.
В гостиной появилась вторая кошка-рэгдолл.