Чумные псы. Ричард Адамс
слушай сюда, – сказал он. – Она со всех ног будет бежать вверх по склону, уж мы-то с лисом ее погоним. Когда она доберется сюда, то либо проскочит, либо свалится в ущелье. Так вот, миновать тебя или повернуть обратно к подножью холма она ни в коем случае не должна, ты понял?
– Не проскочит, – напряженно проговорил Надоеда.
– Смотри в оба, умник, и все получится, – сказал лис.
И с этими словами побежал следом за Рауфом вниз по склону.
Надоеда устроился под камнем, еще хранившим тепло тела Рауфа, и принялся ждать. Ветер подвывал и постанывал, летя между отвесными стенами ущелья. Капли дождя пахли солью и мокрыми листьями. Потом фокстерьер встал, прислушался и принялся расхаживать взад и вперед возле устья расселины. С западного склона по-прежнему не доносилось никаких звуков охоты. Казалось, Надоеда был единственным живым существом на всем пространстве от Доу-Крэга до Ситуэйт-Тарна…
Спустя некоторое время пес забеспокоился. Вглядываясь в темноту и время от времени тихо поскуливая, он отбежал на несколько шагов в направлении вершины. Отсюда было видно, как далеко внизу, за краем обрыва, тускло поблескивает озеро Гоутс-Уотер. Еще один из великого множества баков с водой, которыми люди оснастили эту недобрую и неестественную землю. Обнюхав тропинку, фокстерьер обнаружил на ней окурок – и испуганно отскочил: ему успел представиться человек-пахнущий-табаком.
Чувствуя себя окончательно сбитым с толку, Надоеда улегся там же, где стоял, потом задрал заднюю лапу и принялся в тысячный раз сдирать с головы клеенку и пластырь. Сегодня его когти нашли за что зацепиться – какую-то складку, которой там раньше не было. Он надавил сильнее, что-то подалось, заскользило… и оголенная макушка ощутила прикосновение холодного воздуха. Отдернув лапу, Надоеда увидел на ней сорванную повязку – мокрую, изорванную, черную. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, что это такое. Придя в полный восторг, фокстерьер схватил ее зубами, стал грызть, подбрасывать и ловить…
И тут со склона внизу докатилось эхо свирепого лая.
Оглянувшись, Надоеда вдруг понял, что забыл дорогу ко входу в ущелье. Пока он силился что-то сообразить в темноте, снизу приблизилось быстрое цоканье маленьких копыт. Пес бросился навстречу, двигаясь на звук. Он только-только успел добраться до камня, под которым оставил его лис, как на тропинке появилась овца. За ней, щелкая зубами у самых копыт, мчался Рауф.
В это же мгновение из ниоткуда возник лис – и залег на тропе, щеря пасть. Овца повернулась в сторону Надоеды и остановилась в нерешительности. Надоеда бросился на нее, и овца, отшатнувшись, полетела вниз головой в черный провал. Рауф, преследовавший ее по пятам, тоже исчез. Послышался рокот катившихся камней, потом раздалось жуткое предсмертное блеяние, оборвавшееся внезапно и резко. Рауф вновь появился, сверкая белками глаз в скудном свете, и лег, тяжело дыша, в каком-то ярде от края.
– Я видел, как она падала, – сказал он наконец. – Во имя легких и печенки, я не мог остановиться! Я сам чуть не свалился. Ты