Женские убеждения. Мег Вулицер
гонг. Он все дрожал и дрожал, казалось, не стихнет никогда, ибо перед ними сидела эта новая невероятная женщина, которая так замечательно описывала их место в непонятном мире, куда им предстояло вступить. От этого каждой хотелось стать больше, чем она есть.
Фейт произнесла:
– Ну что ж, похоже, я вам сказала все, что могла. А теперь помолчу и дам вам возможность поговорить. Спасибо, что выслушали.
В зале загремели одобрительные аплодисменты – звучали они так, будто на сковородку с горячим маслом что-то падает с большой высоты. Грир тут же захлопала в ладоши «как ненормальная» – так она потом это опишет Кори. Хотелось хлопать не тише, чем все остальные.
Кто-то в задних рядах крикнул: «ФЕЙТ – ВЫ ВООБЩЕ БОМБА!», а еще кто-то: «САПОГИ – ПРОСТО ЧУМОВЫЕ!», на что Фейт рассмеялась. Смех у нее, разумеется, был замечательный. Голова запрокинута, рот приоткрыт, горло напоказ – похожа на гладкого грациозного тюленя, который сейчас проглотит рыбку.
Температура в церкви поднялась на несколько градусов от жара человеческих тел и возбуждения зрителей, запах нагретой кожи и сырой одежды стал еще сильнее. Обстановка накалялась. Фейт обвела аудиторию взглядом, и руки взметнулись вверх.
Был скучный заученный вопрос: «Что бы вы посоветовали современной молодежи?», а потом вопрос провокационный – Фейт попросили собрать на ужин гостей ее мечты. «Приглашать можно кого угодно, – уточнила спрашивающая, – вне зависимости от страны и эпохи. Кого бы вы выбрали?» Грир впоследствии вспомнила, что Фейт пригласила Амелию Блумер, в честь которой был назван ее журнал, модную молодую вокалистку Опус, итальянскую художницу эпохи барокко Артемизию Джентилески, авиатриссу Бесси Колман – первую афроамериканку, получившую лицензию пилота, Дороти Паркер, обеих Хепберн, Одри и Кэтрин, «потому что мне нравится их стиль», сказала она, и всех четверых Битлов. И, наконец:
– Чтобы не заскучать, добавим парочку убежденных антифеминисток, – сказала Фейт. – Хотя меня, наверное, будет подмывать плюнуть им в тарелку.
Эту часть Грир пропустила – отвлеклась, соображая, кого бы она пригласила на ужин: оказалось, что сильнее всего ей бы хотелось пригласить Фейт Фрэнк. Она представила себе, как Фейт уютно устроилась в зале их общаги на первом этаже, в своих классных высоких сапожках, жует лапшу быстрого приготовления, которую Грир и Зи разогрели ей в микроволновке.
Престарелый преподаватель с исторического факультета – кожа точно мятая калька – задал вопрос, интересный ему одному («Мисс Фрэнк, мне вспомнился малоизвестный статут из дурных старых времен…»). Слушатели заскучали, отвлеклись; кто-то склонился над телефоном, кто-то пихал локтем соседа, начались перешептывания, кто-то и вовсе говорил вслух.
Декан прервала ответ, сказав:
– Наверное, лучше вам задать мисс Фрэнк этот вопрос после лекции. А сейчас, чтобы сэкономить время, двинемся дальше. Ну, народ, один последний вопрос – постарайтесь задать толковый.
Грир