Эпоха последних слов. Дмитрий Тихонов
дежурил около одного из тех самых костров. Мой хороший друг, одноглазый Гор, торчал на стене, как раз надо мной. Он рассказывал мне о своих недавних приключениях с одной из молодых кухарок, и тут его горло пробила стрела. Он даже закричать не успел, рухнул мешком со стены, точно в костер. В то же мгновение у нас на башне затрубили тревогу. Поднялась обычная в таких случаях суматоха, но к тому времени, как враг подошел к стенам, у нас все были на своих местах.
Мы просчитались только в одном – не учли уровень их подготовки. Ополченцев там было мало: Маргелл не пожалел денег на наемников, это были прекрасно вооруженные ветераны, которые шли в битву, будто поразвлечься. Мы же располагали лишь горсткой рыцарей, небольшим отрядом мечников, да сотней неопытных юнцов, сражавшихся ранее лишь с разбойниками и восставшими крестьянами. Конечно, каждый день нас по несколько часов мучили боевой подготовкой, но настоящая битва никогда не бывает похожа на учебную. Настоящая битва – это всегда неразбериха, сумятица, крики, боль. Люди, которые валятся тебе под ноги, захлебываясь в собственной крови. Те, кто штурмовал нас, были опытными, жестокими волками, а мы – едва начавшими охотиться волчатами.
Помню, я стоял на стене, прикрываясь щитом, в котором уже торчало три тяжелых стрелы, и пытался багром оттолкнуть одну из этих чертовых лестниц. Вокруг звенело железо, совсем рядом кто-то оглушительно орал, внизу кричали наступавшие. Я подскользнулся в крови и упал, а когда поднялся, через край стены, меж двух зубцов, прямо на меня лез здоровенный мужик. Лица его не было видно из-под шлема с наглазниками и широкой рыжей бороды. В одной руке он держал зазубренный меч, а во второй – шипастую булаву. Я ударил его в лицо кромкой щита. Мне повезло, удар пришелся снизу вверх, как раз под наглазники. Он закричал и опрокинулся назад, по дороге сбив с лестницы еще двоих. Я замешкался, глядя, как они падают вниз, и мне в голову попала стрела. Она угодила в шлем, потому я остался жив, но сознания все-таки лишился. Не могу сказать, надолго ли: пришел в себя внизу, у костра – двое моих товарищей, перемазанных в грязи и крови, плеснули мне в лицо холодной водой. Мы вновь полезли наверх защищать стену, но как раз в этот момент штурм прекратился. Видимо, с той стороны поняли, что с наскока нас не взять.
Тут-то я и увидел Аргрима в последний раз. Он стоял на стене, как раз над воротами, там, где было жарче всего. Вокруг него такой кошмар творился – настоящая скотобойня. Меня чуть не вырвало, когда увидел. Отрубленные головы, руки, ноги. Он стоял себе спокойно, держа в руках свои парные мечи, а вся его одежда, казалось, насквозь пропиталась кровью.
Как только уцелевшие в штурме солдаты противника вернулись в свой лагерь, Аргрим взмахнул рукой, и наш командир, гордый, благородный ярл Реджинард, подскальзываясь, чуть не падая на стене, подбежал к нему. Честное слово, у меня едва челюсть не вывалилась, да и у всех вокруг тоже. Вот тогда до нас наконец-то дошло, кто здесь был настоящим хозяином. Я стоял неподалеку и хорошо слышал их разговор, благо они не секретничали.
– Сейчас, –