Хранитель Зоны. Виктор Глумов
на миг отвел взгляд. – Я ищу хорошего человека, живого или мертвого. Если вы мне поможете, я потом помогу вам.
При намеке на поживу жесткое лицо полицейского посветлело, он тяжело вздохнул:
– Я бы с радостью, но творится форменный дурдом. Нет людей. Еще и под Наро-Фоминском непонятно что, военные там окопались. Наших тоже стягивают. Ходят слухи – там или чума, или сибирская язва. Знакомым медикам звонил – плечами пожимают.
Лифт чуть качнулся, тренькнул, дверцы разъехались в стороны, и Артюхов вышел в просторный холл, пахнущий сигаретами и кофе. Серопиджачники стояли справа и слева от двери, заложив руки за спину. Водитель сидел в дерматиновом кресле под чахлым фикусом, крутил на пальце брелок с ключами.
– Мне нужно идти, – сказал мент и сунул визитку. – Если что, звоните. Чем могу, помогу.
– Вениамин Александрович, – прочитал Артюхов. – Вот и познакомились. Что ж, до свидания!
Пожав маленькую, будто кукольную ручку Саныча, он зашагал к выходу.
Серопиджачники остались здесь же, никто не собирался помогать ему искать Маузера. Ощущение было, что он несется с горы на потерявшем управление кабриолете, ветер хлещет по щекам и рвет одежду, а он вцепился в руль и с упорством маньяка поворачивает его, чтобы не влететь в мчащийся навстречу бетонный забор. Он ненавидел ощущение беспомощности, когда невидимые нити, помогающие держать ситуацию под контролем, рвутся, мир рушится и непонятно, куда бежать.
На улице уже занимался рассвет. Над сонными домами серело небо, одинокий таджик в оранжевом жилете скреб асфальт. Артюхов достал телефон и в первый раз пожалел, что этот номер не знает никто, кроме Светланы и теперь Ангелины. Когда он включил свой постоянный телефон, он завис от обилия сообщений о непринятых звонках. В списке контактов он нашел Тоху и набрал его. На звонок босса парень отреагировал мгновенно:
– Игнат Кириллович! – в его голосе сквозила неподдельная радость. – Я в новостях видел, что вы живы, но дозвониться не смог…
– Мне нужны люди. Приезжай за мной на Никитский переулок к ментовке, и поспеши, пока пробок нет.
– Уже лечу. Куда поедем?
– В Одинцово.
– Ок, ребят туда направлю. Ждите.
«Хоть кто-то обрадовался моему возвращению, – подумал Артюхов. – Еще бы не обрадоваться! Кто еще такому оболтусу будет пять штук зеленых платить? А так бабло вернулось». Он представил, как Тоха одной рукой натягивает штаны, во второй держит телефон. На ходу хватает травмат, мчит в гараж, заводит «хаммер» и, пока прогревается мотор, звонит рядовым телохранам.
А еще он обещал Ольге, что возьмет ее с собой, как только что-то выяснит. Но ничего еще непонятно, вдруг Котов соврал, и тревога ложная?
Артюхов представил, как было бы здорово доставить Маузера к ней в больницу – живого и невредимого, посмотреть, как они оба счастливы, и удалиться разгребать дела, которых накопилось выше крыши.
Фантазия показалась ему чужеродной, и он сплюнул на асфальт. Проклятый Игарт виноват, сопляк безусый. Навсегда в мозгах завелся…
«Но так