Русский характер. Татьяна Хамаганова
чем ты? Не пойму.
– Дед Максим, ты, оказывается, мужик современный, объявления пишешь, никого не стыдишься. Молодец! – рассмеялась Верка-почтальонша. – Давай подсоблю тебе, дело-то деликатное. Переписки твои буду таскать, скажи только, кого выберешь!
– Так тебе и сообщил! Одно не пойму: откель вы про то узнали?
– А вот это что? Разве не ты написал? – указала Любка на большой белый листок, висящий возле двери магазина. – Тут все подробно отписано!
Старик подошел поближе:
– А ну-ка, прочти, чего там накалякано, без очков не вижу!
– «Объявление. Внимание! Ищу добрую женщину пожилого возраста, без вредных привычек. Хочу жениться!!! Три восклицательных знака, – громко прочитала Любка. – Хозяйство мое крепкое. Вредные привычки есть: курю, по праздникам выпиваю немного с дедом Афанасием. Кто заинтересовался, прошу написать по адресу: улица Заречная, дом два. Теплякову Максиму Матвеевичу». Все верно, адрес твой!
– Это кто же такой добродетельный постаралси? – возмутился дед.
– А кто же, если не ты? – продолжала веселиться толпа.
– За кого вы меня принимаете?! – рассердился старик. – Разве ж я на старости лет могу себя компроментировать? Мозги в башке ишо копошатся мало-мало. С ума-то не свихнулся вовсе.
– Погоди, дед, не возмущайся. Давай прикинем, с кем ты делился мыслью-то своей, – перестав смеяться, спросил Володя.
– С кем, с кем! С Афоней, с кем же ишо!
– Может, дед Афанасий подшутил? – округлила глаза Любка.
– Не должон вроде… Он мне друг. Сто лет его знаю, чего бы меня на посмешище выставил? – не согласился старик. – Ну и Дарье в шутку сказал. Но она женщина сурьезная, таким безобразием заниматься не будеть. Чует сердце, кто-то другой постарался.
– Дед, если есть у тебя такое намерение, пусть объявление висит. Может, какая-нибудь бабка захочет с тобой судьбу связать, – жарко зашептала Любка.
– Убери бумагу, пока никто не увидал! Нечего меня позорить, – заворчал старик.
Любка нехотя сорвала объявление и, скомкав, бросила в урну.
– Дед Максим, а все же я подмогну тебе с женитьбой-то, а? Устное объявление буду давать, согласен? – участливо спросила Верка-почтальонша.
– Забыли! Все! – сурово отчеканил старик и пошел своей дорогой.
«Кто же учудил такое? – мучительно соображал дед. – Не Афоня же! Чего он меня будет срамить? Дружок все же…»
Афоня Христом Богом клялся, что к этому безобразию никакого отношения не имеет. Серьезного разговора у них не получилось, и Максим в расстроенных чувствах направился домой, решив, что после такого публичного позора не стоит начинать новую жизнь. Ему стало легче на душе, будто камень какой с плеча свалился. Большой такой булыжник!
Он открыл калитку, и первое, что увидел на крыльце, – дремлющую Нюрку Гороховскую. От скрипа старуха проснулась и сварливо проворчала:
– Где тебя черти носят?! Два часа сижу, дожидаючи! Устала, мочи нет!
– Здорово,