Враг у ворот. Петр Борисович Гришин
сложнее, он долго кружил вокруг меня, лёгкими ударами пресекая все мои попытки атаковать, при этом он несколько раз ощутимо саданул меня по кисти и пальцам. Стиснув зубы дабы перетерпеть боль, я, расцепив бляху армейского ремня, вытянул его из лямок штанов. Теперь мы были более или менее в равных позициях.
Несколько раз я пытался ударить противника бляхой в лицо, но тот умело увёртывался, всякий раз подставляя под удар дубинку. Тогда я чуть изменил тактику, теперь я бил ремнём, и тут же наносил удар нагой, целя противнику в пах. Это возымело действие, парень занервничал, распыляя своё внимание и мгновение спустя пропустил сильнейший удар бляхой в голову, покачнувшись он выронил из рук дубинку, кровь сильной струёй потекла из рваной раны на его голове. Чуть отойдя назад, я нанёс сильный удар с разворота, метя ногой ему в грудь.
– Стой! – инструктор Джейсон, стоя невдалеке вместе с незнакомыми мне людьми, поднял руку,
останавливая меня от дальнейших действий. – Хватит с него!
Один из стоящих рядом с инструктором людей, щёлкнул пальцами, привлекая моё внимание.
– Вы действительно никогда раньше не занимались ни чем подобным? – Я отрицательно мотнул
головой. – Хорошо! Тогда очень хорошо! Продолжайте инструктор!
И мы продолжили. Теперь тренировки проходили на улице. Там было что-то типа полигона: кучи сломанной бронетехники, траншеи, воронки от снарядов, натянутые сплошь и поперёк витки колючей проволоки. И я ползал, прыгал, перелезал при этом непременно стреляя; или подкравшись, кидался на воображаемого противника с ножом стараясь во что бы то ни стало перерезать ему глотку.
Меня научили водить разнообразную технику: начиная от маленького джипа и заканчивая лёгкой десантной самоходкой.
Я готов был это стерпеть, но, с тех пор, как мы начали тренировки на полигоне, каждый вечер, перед тем как я засыпал, ко мне в комнату заходил человек в белом халате, доставал из своего маленького саквояжа шприц, наполненный буроватой жидкостью, и вкалывал его содержимое мне в вену. Несколько минут я лежал, чувствуя, как жидкость разливается по всему моему организму огненным вихрем, а затем проваливался в забытьё лишённое сновидений. Но всё же я успевал, перед тем, как окончательно отключиться, уловить едва слышимые звуки начинавшие литься из двух подвешенных к потолку громкоговорителей. Вкрадчивый голос, он что-то говорил мне, разъяснял, приказывал. Я не мог разобрать слов, но смысл. Он был мне понятен. Они хотели лишить меня страха, хотели что б я беспрекословно, словно бездушная машина подчинялся их воле.
04:03 Россия 34 км от Москвы 23 декабря 1941.
Нас выбросили с парашютами прямо над немецкими позициями, благо было ранее утро и враг не мог заметить серые купола парашютов в тёмном небе. Гул набирающих высоту самолётов ещё не стих в морозной тишине, а мы уже свёртывали свои парашюты, приземлившись близ деревушки со странным