Кумир для Страховидлы. Рената Окиньская
как говорится, «без суда и следствия». Если человек попадал ему под горячую руку, шансов у него было мало. Достучаться до разума «Пороти» в момент кризиса возможности не было, а когда кризис миновал, то ответ был один – «решение уже принято». Ибо признавать свои ошибки по его глубокому разумению означало бы – подорвать свой начальственный авторитет.
Был у нас даже как-то случай, когда двое сотрудников что-то не поделили, и один на другого «настучал». Уволен тот другой был буквально сразу. Но, когда остальные сотрудники узнали о таком гадком поступке, на «стукача» началась настоящая травля. У него постоянно терялись документы, ему забывали говорить о важных и срочных звонках, у него начал «глючить» компьютер, а у программистов как раз не было времени, чтобы им заняться. И уж конечно с ним перестали общаться. Беседы смолкали, когда он входил в комнату, зато в спину частенько летели едкие словечки. Он не выдержал и двух недель. Пошел к Пороте, попытался объяснить, что к чему, но был просто уволен следом. О том, чтобы вернуть первого, которого уволили несправедливо – даже мысли не возникло.
В общем, нрав у нашего соучредителя был тот еще…
У остальных двоих характеры были намного спокойнее. Но они взирали на все выверты их партнера философски, кому как не им было знать о его темпераменте. Если уж не получалось отстранить его от очередного собрания, то ему позволялось практически все. А потом, задним числом, устранялись последствия. В общем, все были довольны тем, что они посещают наш филиал не чаще трех-четырех раз в год.
Я во время бури была спокойна. Меня скандал касался с чисто технической точки зрения – ведь это мне предстояло приготовить новую таблицу для подсчета товара, сделать отчет по остаткам и т.п. Я даже начала все это делать потихоньку, ведь и так ясно, что пересчет будет, чего себя задерживать?
А вот Диму мне было откровенно жаль. Досталось ему по первое число. Его вызвали на совещание руководства и устроили первостатейную выволочку. Он грудью защищал Денисыча, и (уникальный случай!), того не уволили. Но Диме это стоило выговора и нешуточного штрафа. То, что он то, в общем-то, и ни при чем – особой роли не играло. Попал под раздачу, что называется. Не уволили его только потому, что тогда возникла бы напряженка с кадрами. Завсклада он был хороший, и четырех своих замов – Виктора, Игоря, Сергея и Пашу, обычно держал в строгости. Работали они посменно, а Дима – в пятидневку. Виктор на связь не выходил упорно, и, если уволить сразу Диму, то останется только трое вместо пятерых. Виктора же Поротя увольнять не пожелал, на что мы все в тайне надеялись, ограничился заочным выговором. И штрафом.
В общем, Дима вышел из конференц-зала, где традиционно происходили подобные мероприятия, красный, как рак, с глубокими тенями под глазами, но несломленный и с победным блеском во взоре.
Он тут же ушел на эстакаду, курить. Я пошла за ним, узнать, что к чему, со мной потянулась Ингрид, еще несколько человек из нашего отдела. Еще парочка присоединилась по дороге. К тому моменту, когда