Сладкий привкус яда. Андрей Дышев
Родион согласился. А почему бы и нет? Прекрасная кандидатура – мастер спорта международного класса, покоритель трех восьмитысячников, один из сильнейших альпинистов сборной Украины.
– А где конверт? – спросила Татьяна, бесцеремонно перехватывая письмо, которое я протягивал инспектору – впрочем, он все равно бы ни слова не понял – оно было написано по-русски.
– Мы встретились со Столешко в Катманду, – продолжал я, пропустив мимо ушей вопрос Татьяны. – И меня сразу поразило сходство Столешко с Орловым. Но еще больше поразило то, что Столешко был прекрасно осведомлен о финансовом состоянии дел Родиона и его отца. Он подробно расспрашивал о том, как идут реставрационные работы усадьбы в Араповом Поле, сколько еще денег надо вложить в роспись фасада грота.
– Почему вы решили присоединиться к экспедиции Креспи? – не по теме спросил инспектор. Я почувствовал, что от моего рассказа об усадьбе его стало клонить ко сну.
Я обернулся и взглянул на руководителя, полагая, что он сумеет дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, но Креспи предпочел молча ходить за моей спиной.
– Нет, – возразил я. – Никакого присоединения не было. Мы решали свои задачи, а Гарри свои. Он всего лишь приютил нас здесь в обмен на две сотни шлямбурных и ледовых крючьев.
Креспи опять шумно выдохнул. Татьяна читала письмо Столешко. Я выхватил его из ее рук и, сминая, затолкал в карман.
– Такое ощущение, что написано под диктовку, – сказала Татьяна. – Почерк размашистый, вольный, с завитушками и кренделями, что выдает в Столешко виртуоза лжи.
– А теперь постарайтесь понять меня, – продолжал я, глядя на инспектора. – Вы уверены в том, что на горе произошел несчастный случай. Даете официальное сообщение о гибели двух альпинистов. А Столешко, скинув в пропасть Родиона, по альпинистским тропам спускается в долину и переправляется в Таиланд, где в бангкокском медицинском центре ему делают пластическую операцию, оплаченную и оговоренную заранее. Ему убирают с лица последние внешние различия с Орловым, красят волосы, и Столешко становится копией Родиона.
Креспи перестал ходить. С лица Татьяны исчезла ироническая усмешка. Инспектор нахмурился.
– Что это? – спросил он. – Зачем это ему надо?
Я не успел рта раскрыть, как Татьяна ответила за меня:
– Чтобы унаследовать состояние Орлова-старшего.
– Ты напрасно иронизируешь, – ответил я ей. – Это состояние оценивается в несколько десятков миллионов долларов. И Родион – единственный наследник…
Инспектор кинул на стол карандаш и резко поднялся со стула.
– Знаете, – сказал он, – вот уже полчаса я пытаюсь понять вас! Но все, что вы сказали здесь, шито белыми нитками! Все, от начала до конца, придумано! Какой-то обрывок веревки, дискета, договор с таиландской клиникой, причем ксерокопия – это не доказательства преступления! Это просто личные предметы альпинистов, которые говорят о чем угодно, но только не о преступлении!
– Именно о преступлении, инспектор! –