Не считай виражи до счастья. Рина Лесникова
счастливую невесту изображать оказалось не трудно. Ведь голова от поцелуев Диграна Лерестена кружилась вполне осязаемо. И, как только заканчивался один поцелуй, тут же хотелось начать новый.
Находиться рядом со столь случайно приобретённым женихом оказалось на удивление комфортно и приятно. Да, наверное, это и есть то, что принято называть счастьем.
***
Пир, посвящённый принятию Вайолет в императорский род, был ещё в самом разгаре, когда новобрачный в одном из танцев крепко обнял свою супругу и, под одобрительный гул гостей, исчез вместе с ней на руках в вихре открывшегося телепорта.
– Где мы, Дигран?
– Это гостиная семейного крыла нашего с тобой дома, любимая. Хочешь прямо сейчас познакомиться со слугами, или… в спальню?
– В спальню? Но… как же? Ты же…
– Да-да, я помню, я всё прекрасно помню. Жестокое излучение. Но, дорогая, оно совсем не сказалось на моей потребности во сне. А потому я предлагаю лечь спать, – муж, с этого дня самый настоящий муж, стал выбирать из волос Вайолет драгоценные заколки, рассыпать их по ковру, при этом легко целуя каждую новую освободившуюся прядку. – А ты что подумала?
Что она подумала? О чём можно думать, когда нежные пальцы легко касаются шеи под освобождёнными волосами? А потом тот же путь проделывают губы. И что это? Он её укусил за ушко? Надо бы возмутиться, но приятная дрожь прошила тело от этого самого ушка и до колен, жестоко их размягчая и оставляя приятное тепло на всём своём пути, особенно внизу живота. И как-то само собой получилось, что поворотом головы под эти губы уже подставлено другое ушко. И ещё один укус. И горячие губы уже ловят вырвавшийся стон.
Ещё совсем недавно Вайолет считала, что поцелуи жениха волнительны и приятны. Это не так. Это совсем не так. Они разжигают в теле огонь и лишают разума. Заставляют впиваться в ответ, шептать несусветные глупости и ждать и желать большего. Рвать с себя и мужчины одежду и требовать того самого воссоединения, которое… которое невозможно, потому что по нелепой игре злой судьбы её муж лишён этой функции.
Диграну сейчас проще. Если он не в состоянии физически овладеть женой, то, наверное, и не испытывает подобных сладостных мук. Всё, что ему остаётся, это поцелуи. Нельзя отказывать хотя бы в этом. Да и не хочется. Это можно. Это очень нужно.
И вот уже окончательно сброшено платье, исчезли в магической вспышке обувь и бельё. Под спиной ощущается прохлада простыней. Надо же, даже и не заметила, как перенеслись на огромную кровать. Остановить? Но зачем? Пусть всё идёт, как идёт. Тем более, жадные губы переместились на грудь. Он муж, ему можно. И опять ласковый укус, на этот раз сладкой пытке была подвергнута напряжённая розовая вершинка. Какой же нежный у Диграна язык. И пальцы, что сжимают другую грудь. И вот уже невозможно сдерживать стон. И хочется ответить. Мешают камзол и сорочка? Достаточно недовольно провести ладонью, и они исчезают. Каким же притягательным может быть мужское тело, совсем не как те иллюзорные, выставленные напоказ. Впрочем, не стоит сейчас о них. И Вайолет, отринув остатки стеснительности,