Красный, белый и королевский синий. Кейси Маккуистон
шорохов и приглушенное обиженное «мяу». – Нет, мистер Вобблс! Поганец!
– Кто такой, черт подери, мистер Вобблс?
– Тупой кот моей сестры, – отвечает Генри. – Эта тварь весит около тонны, но по-прежнему пытается стянуть мое любимое печенье «Джаффа». Они с Дэвидом хорошо ладят.
– Что вы там делаете?
– Что я делаю? Я пытался поспать.
– Да, но ты все равно ешь свою «Джаббу», поэтому…
– «Джаффа», господи боже, – поправляет его Генри. – А сейчас, судя по всему, вся моя жизнь под угрозой преследования психически неуравновешенным американцем и парой индюшек.
– И?
Генри издает еще один громкий вздох. Он всегда вздыхает, когда дело касается Алекса. Удивительно, как в его легких еще остается воздух.
– И… только не смейся.
– О, наконец-то, – с готовностью произносит Алекс.
– Я смотрел «Лучшего пекаря Британии».
– Мило. Вовсе не постыдно. Что еще?
– Ну… может быть, я еще… делал одну из тех отшелушивающих масок, – поспешно говорит он.
– О, боже! Я знал!
– Уже жалею, что сказал.
– Так и знал, что у тебя должно быть хоть одно из тех безумно дорогих скандинавских средств по уходу. А у тебя есть крем с бриллиантами?
– Нет! – обиженно отвечает Генри, и Алекс прижимает тыльную сторону ладони ко рту, чтобы сдержать смешок. – Слушай, у меня завтра встреча. Я не думал, что кто-то будет столь пристально следить за тем, что я делаю.
– Вовсе нет. Всем нам нужно держать поры в чистоте, – отвечает Алекс. – Так тебе понравилось шоу про пекарей?
– Оно так успокаивает, – говорит Генри. – Все в пастельных тонах, расслабляющая музыка, и все так милы друг с другом. Так много можно узнать о разных видах бисквитов! Так много, Алекс. Когда мир катится ко всем чертям, или, скажем, ты попал в Большое Индюшачье Бедствие, – просто включи ТВ и растворись в этом бисквитном раю.
– Американские кулинарные шоу совсем другие. Там все потные, играет драматичная музыка, и каждая смена кадров вызывает напряжение, – говорит Алекс. – Шоу «На куски» по сравнению с «Лучшим пекарем» выглядит словно чертовы «Записи Мэнсона»[21].
– Кажется, это многое объясняет в наших различиях, – говорит Генри, и Алекс усмехается.
– Знаешь, – замечает он. – Ты умеешь удивлять.
Генри делает паузу.
– В каком смысле?
– В том, что ты не такой уж унылый придурок.
– Ух ты, – говорит Генри, ухмыльнувшись. – Я польщен.
– Думаю, ты глубже, чем кажешься.
– А ты считал меня глупой блондинкой?
– Не совсем – просто занудой, – отвечает Алекс. – То есть… твою собаку зовут Дэвид. Разве это не самая скучная кличка на свете?
– Я назвал ее в честь Дэвида Боуи.
– Я… – Голова Алекса кружится от обилия вопросов. – Ты серьезно? Какого черта? Почему тогда не просто Боуи?
– Слишком очевидно, не так ли? – спрашивает Генри. – В каждом должна быть загадка.
– Наверное, –
«Мэнсон: Утерянные записи» (