Сталинградская Богородица. Валерий Шамбаров
политики. Директива Гитлера от 22 июля предписывала «распространение оккупационными войсками такого террора, какой потребуется для искоренения любых попыток сопротивления среди гражданского населения».
Участь советских солдат, которые так бездумно сдавались «братьям по классу», оказалась жуткой. Возиться с ранеными немцы редко считали нужным. Недееспособных пристреливали. А здоровых или относительно здоровых строили в колонны и гнали пешком по дорогам – и под солнцем, и под дождями. На водопой в лучшем случае подпускали к реке. Еды не было. Кто выбился из сил и отставал – добивали. Иногда забавлялись. В Минске прямо на главной улице конвой стал бросать в большую колонну куски хлеба. Изголодавшиеся люди кинулись драться за еду, а по ним открыли огонь [90].
Но германское командование даже в самых смелых мечтах не ожидало такого количества пленных! 8 сентября 1941 г., после победы под Киевом, Верховное командование вермахта издало приказ за подписью Кейтеля, разрешивший «как правило» применение оружия против пленных. Иными словами, допускавший никуда их не вести, а расстреливать на месте. В войсках приказ восприняли с удовлетворением. Так было проще, удобнее. На всех фронтах затрещали очереди пулеметов, сметая в канавы и рвы сдавшихся русских.
Но и тех, кого довели до лагеря, ждали дальнейшие мучения. Их очередной раз сортировали. Коммунистов, политработников, евреев уничтожали. Иногда убивали и других «непонравившихся». Розенберг свидетельствовал: «При этом полностью игнорировались какие-либо политические соображения. Так, во многих лагерях пленных расстреливали, к примеру, всех „азиатов“. А большинство лагерей представляли собой лишь огороженные участки открытого поля, без крыши над головой, почти без еды. Люди объедали траву под ногами, коренья. Где-то местным жителям разрешали подкармливать узников, бросать через колючую проволоку картошку или свеклу, в других местах отгоняли. Потом началась осень с холодами, дождями… Пленные стали вымирать. Сбывались слова Евангелия: „Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее“ (Матф. 16:25)».
16 июля, на совещании с Герингом, Кейтелем, Борманом, Розенбергом, Ламмерсом Гитлер определил предстоящие задачи: «Мы стоим сейчас перед необходимостью разрезать пирог в соответствии с нашими потребностями, чтобы иметь возможность, во-первых, доминировать на этом жизненном пространстве, во-вторых, управлять им, а в-третьих, эксплуатировать его». Ответственный за эксплуатацию, Геринг, инструктируя комиссаров оккупированных территорий, откровенно заявлял: «Я намерен грабить, и грабить эффективно». Устанавливались цифры обязательных поставок продовольствия, сырья. Их распределяли по селам, деревням. Опять же под угрозой суровых кар за неисполнение.
Вводилась трудовая повинность. На местных жителей возлагались ремонт дорог, мостов, расчистка от грязи и снега, перевозки грузов на своих лошадях и подводах. Гитлер указывал: «Что касается смехотворной сотни миллионов