Когда мы верили в русалок. Барбара О'Нил
у меня опять захватывает дух от открывшегося зрелища. Небо, море, особняк на холме, словно король, с вершины обозревающий свое королевство. Сапфировый Дом – подходящее название: особняк обрамляет вся синева природы. Я ежусь от удовольствия. Оно столь глубоко, что сродни сексуальному наслаждению. Поразительно, что жизнь привела меня сюда, в этот дом, где я буду жить со своими детьми и их отцом – человеком, состоящим из одних достоинств, во что я до сих пор не могу поверить.
Пока я стою и восхищаюсь видом, облако заслоняет солнце, внезапно накрывая тенью всю округу. У меня по спине пробегает холодок, словно это предзнаменование: я долго живу в счастье. Может быть, слишком долго?
Но облако проплывает, снова светит солнце, и я отмахиваюсь от предостережения.
Из пакета с фейхоа я черпаю горсть плодов и затем беру свою парусиновую рабочую сумку с блокнотами, ручками, рулетками и айпадом. Солнце печет голову, и я подумываю: не надеть ли шляпу? Серфистка из Калифорнии, я думала, что все знаю про солнце, но стоило один раз сгореть в Новой Зеландии, и я поняла, что здесь оно куда более жгучее. Местные жители, выходя на улицу, с ног до головы обмазываются солнцезащитными кремами.
Однако сегодня я не намерена долго торчать под открытым небом. Оставив свою белую хлопчатобумажную шляпу на переднем сиденье, я иду к дому. Влажность, как ни странно, высокая, и у меня возникает ощущение, будто я плыву в воздухе. Если ветер не поднимется, после обеда с ума сойдешь от духоты. Сейчас пока ни ветерка. У меня от пота взмокли волосы, шея, уши.
В самом доме прохладнее, хотя кондиционеры здесь вряд ли где-то есть. Они большая редкость даже в таких элитарных особняках, как этот. Бросив сумку на буфетную стойку у входа, я прямиком направляюсь к длинной череде дверей в гостиной с видом на море. Открываю их одну за одной, и из комнаты постепенно выветривается затхлый дух плесени. Штор нет вообще, что меня немного смущает, хотя за окнами только океан. Впрочем, я понимаю, что такие красивые стекла грех чем-то занавешивать. Между каждой парой дверных створок декоративные стеклянные панели с орнаментом «шеврон». Я провожу ладонью по одному из узоров. Изумительная работа.
И так в каждой комнате, до мельчайших деталей. Еще раз обхожу основной этаж, осматривая все более внимательно. Решаю, что стоит оставить, а что убрать. Предметы обстановки в большинстве своем потускнели и износились, но сохранились гораздо лучше, чем я ожидала. Видать, сестра Вероники, Хелен, все минувшие годы хорошо следила за домом.
В желтом блокноте я отмечаю, что все диваны и кресла нужно как минимум заново перетянуть обивкой, а то и вовсе выбросить. Некоторые вещи по стилю неудобны для использования в быту, а жить в музее я не хочу, так что они будут выставлены на аукцион. В углу стоят два вытершихся величественных кресла со спинками, похожими на лестницу – одно отражение другого. Шкатулки, обеденный стол, буфеты и потрясающий массивный ламповый радиоприемник – все инкрустированы ракушками и пластинками из тикового дерева. Большинство картин – это обыкновенные репродукции с изображением