Было бы сердце. Анастасия Каскевич
сейчас тяжко – но где-то дальше будет легче, и все как-нибудь решится, и мы станем самыми счастливыми. Я и ты – и больше никто. Не навсегда, конечно. Скорее, конечно, не навсегда.
Я вцепилась в тебя, как в спасательный круг, поскольку только ты имел смысл в этой хаотичной жизни, и мне было совершенно не жаль отказываться от всего и всех ради того только, чтобы ждать тебя вечерами – даже если ты не приходил, и я рыдала потом всю ночь, как маленький ребёнок, испугавшийся до слез темноты.
Все начало стремительно рушиться уже по дороге в Ф: правда, я поняла это многим позже, а тогда – тогда мне казалось, что мы можем все исправить, что все наладится, что мы справимся и будем счастливы, пускай даже не вечно. Скорее даже – конечно, не вечно.
Но мы были обречены.
Я больше не была с тобой счастлива – напротив, каждым жестом и словом ты делал меня несчастной, а несчастье делало меня некрасивой. Наверное, уже тогда ты все для себя решил – решил, как будет правильно и как будет лучше для всех – и уже тогда не особенно заботился о том, как сильно ранит меня твоя отстраненность.
Мне казалось, что все наши 2 года я мысленно готовила себя к финишу – но вполне логично оказалось, что к тому невозможно быть готовой так же, как человек в 20 лет не может быть готов к смерти.
– Португалия
Я проснулась в темном доме, в холодной кровати, и твоя одежда все еще лежала на полу, но тебя не было.
Я искала тебя по всему дому, но ты уехал: оставил меня спящей и не попрощался.
Я не знала, когда смогу увидеть тебя в следующий раз, и это стало ударом для меня. Я знала, что ты уедешь, но как обычно, не была к этому готова. Я вышла из дома на улицу, села в твою машину, включила Evanescence на всю округу, закурила и расплакалась.
Люди часто говорят, что они чувствуют любовь и как она переполняет их – и всегда умалчивают о том, что нелюбовь тоже чувствуется, но переполняет не тебя, а пространство вокруг: накануне вечером твоя нелюбовь заполняла ужин от края до края, почти не оставляя места мне – как будто в сад завели огромного слона, о котором нельзя говорить: я знала, я чувствовала, что ты больше не любишь меня, но никак не могла признаться себе в этом. Я надеялась, что мне показалось, хотя на следующее утро было очевидно, что сад истоптан огромным слоном – его следы были везде. Я часто видела, как люди сидят в дорогих ресторанах друг напротив друга – и у каждого стола топчутся огромные, печальные слоны. Десятки слонов. Я никогда не думала, что однажды один из этих слонов окажется моим. Я не могла ненавидеть этого слона – вообще-то, я очень люблю их, просто было бы здорово, если бы он бегал где-нибудь на свободе в Африке, а не мучился с нами.
Я всегда была недовольна собой, особенно недовольство возникало, когда я была слаба и каким-то образом эта слабость проявлялась в моем общении с людьми.
Следующую за твоим отъездом неделю я старалась не выходить из дома: я все больше спала