Я не вру, мама. Тимур Нигматуллин
умел. Пытался ориентироваться по солнцу, как Гойко Митич в фильме «Чингачкук – Большой змей», но выходило слабо. Дядя Наум говорит, это потому, что я не настоящий индеец. Лишь по папе.
– А сколько время? – заерзал я на стуле, вмиг забыв про родную землю и редиски для голодных детей в Индии.
– Успеешь, – Бабай снял со спинки кресла свою полосатую пижаму и, достав из кармана рубль, протянул мне: – И на мороженое.
Надев сандалики, я рванул в кинотеатр. Пробежал вдоль Вечного огня. Посмотрел на неподвижно стоящих возле него пионеров и, поймав на себе их гордый взгляд, полетел дальше.
В кинозале было битком народу. Помахав рукой знакомым пацанам, я уселся поудобнее в кресло и начал смотреть кино, грызя бумажный стаканчик, оставшийся от мороженого. В момент, когда робот номер 5 раздавил Кузнечика, до меня наконец-то дошли слова Бабая о редиске и Радживе Ганди.
Глава 3. Фетровые облака
Квадратная мусороуборочная машина с огромным красным транспарантом, закрепленным вдоль кузова, шла перед колонной. Люди с праздничными бантами, плакатами, портретами, флагами и цветами тянулись за ней, подстраивая свой шаг под движение «мусорки». Сначала шли красиво, не ломая строй по краям, тянулись друг за другом ровные ряды колонны. Митингующие то и дело, словно по чьей-то указке, одновременно поднимали руки вверх и махали ими, выкрикивая лозунги и заготовленные речовки. Со стороны главной площади фоном доносилась музыка, и я, сидя на плечах дяди Наума, тоже поднял руки вверх и заорал:
– Мир! Труд! Май! Слава КПСС!
Дядя Наум, не сбавляя шаг, снял меня с плеч и, держа за подмышки, сказал:
– Сейчас отцу с матерью отдам! Вон, за трактором шагают.
Я посмотрел на колонну, идущую прямо перед нами, и заметил отца – он нес в руках огромный портрет с Лениным. Владимир Ильич, похожий на черную головешку, вырывался из алого пламени мирового костра. Портрет был выполнен на шелке, алое пламя колыхалось на ветру, и головешку постоянно затягивало обратно в костер, не давая ей окончательно потухнуть.
– Не буду больше, – пообещал я дяде Науму и попросился снова на плечи.
Колонна свернула с улицы на главную площадь и, обогнув фонтаны, вышла к городской трибуне, на которой стояли дядьки в серых плащах и фетровых шляпах. Я замахал им пучком гвоздики.
– Мимо президиума, – раздался из динамиков красивый твердый мужской голос, – шествует колонна конструкторского бюро «Целинпрогресс». Рабочие этого бюро неоднократно побеждали на всесоюзных конкурсах и состязаниях. Разработанный ими аппарат усиленного доения признан наиболее успешным в данной области сельского хозяйства и животноводства. Удои молока уже в этой пятилетке будут удвоены! Ура, товарищи!
Наша колонна вздрогнула и, повернув голову в сторону президиума, выкрикнула троекратное «ура». Дядьки в фетровых шляпах вяло помахали нам в ответ, о чем-то переговариваясь между собой. Музыка сменилась на «Утро красит нежным цветом…», и диктор объявил следующих работников производства, пришедших в этот день поздравить президиум.
Обернувшись назад, я увидел ползущий в