Падди Кларк ха-ха-ха. Родди Дойл
Ужас какой-то, с собственным младшим братом не могу справиться, и все это видят. Я дергал его за волосы над ухом, поднимал его от земли. Мне хотелось сделать ему побольнее. Мелкий зажмурился, но слезы все равно лились и лились. Я зажал ему нос, и он тут же разинул рот, и Кевин всунул капсулу, а Лиам поджег ее спичкой.
Мы решили – я и Кевин, – что зажигать будет Лиам, а то вдруг еще нас поймают.
Получился огнедышащий дракон.
Все-таки я больше любил увеличительные стекла, а спички не любил. Каждый день мы развлекались тем, что поджигали пучки сухой травы. Мне нравилось смотреть, как трава меняет цвет, как по ней ползет пламя… С увеличительным стеклом как-то больше возможности для контроля, проще как-то, хотя умение требуется. Если солнце долго не прячется за тучку, можно поджигать бумагу, даже не прикасаясь к ней руками, надо только положить камушки по углам, чтоб ветром не сдуло. Мы устраивали соревнования: поджег-погасил, поджег-погасил. Победитель прижигает проигравшему ладонь. Еще мы рисовали на бумаге человека и прожигали в нем дыры – сначала в руках и в ногах, как у Иисуса. Рисовали ему длинные волосы. Пипиську оставляли напоследок.
Еще прорубали просеки в крапиве. Ма все спрашивала, что это я в такой погожий денек иду гулять в пальто и в перчатках.
– Крапиву рубим, – солидно говорил я.
Крапива была густая, высокая, прямо великанская. Ожоги от нее были огромные и очень долго зудели. Почти весь пустырь за магазинами зарос. Ничего другого не росло. Одна она. Сначала мы рубили крапиву палками и клюшками для хёрлинга[4], потом топтали. Стебли сочились зеленой жижей. Каждый прорубал свою дорогу, избегая соседской палки или клюшки, потом наши пути встречались, крапива исчезала, и пора было идти домой. Клюшки зеленели от сока. На лице у меня было два ожога. Я снял балаклаву, потому что вся голова чесалась.
Я рассматривал в увеличительное стекло крошки. Па протянул руку. Я отдал стекло без разговоров. Он стал разглядывать волоски у себя на руке.
– Кто тебе дал стекло?
– Ты сам.
– А, точно.
Папа вернул мне стекло.
– Хороший мальчик. – Он прижал палец к кухонному столу и сказал: – Отпечаток видишь?
Я не очень понял, что он имел в виду.
– Ну, отпечаток пальца.
Я придвинул стул поближе и начал изучать место, где па прижал палец. Оба мы нависли над увеличительным стеклом. Я видел только красные и желтые крапинки на столешнице, которые были больше, чем обычно.
– Ну, видишь что-нибудь? – спросил опять папка.
– Не-а.
– Идем-ка.
Я пошел за ним в гостиную.
– Куда это вы? Ужин уже готов, – сказала ма.
– На секундочку, – ответил ей папка и положил руку мне на плечо.
Мы подошли к окну.
– Вставай сюда. Сейчас увидишь. – И он придвинул к окну кресло, чтобы я залез. – Вот.
Он поднял жалюзи, в шутку обратившись к ним:
– С дороги прочь! Пусть гусь увидит кролика!
Шнур па придержал,